Червонная дама
Шрифт:
— Наконечник, скорее всего, сделан из обломка старой свинцовой водосточной трубы. Преступник нагрел металл, придал ему нужную форму и отшлифовал наждаком. Мы нашли в его составе частицы краски. Откуда труба, сказать, конечно, нельзя — слишком она старая. Теперь трубка. Она — из алюминия. От какого-то приспособления, возможно, кухонного, точно не знаю. Правда, анализ показал наличие в металле повышенного содержания примесей, из чего следует, что выплавлен он был не во Франции и даже не в Европе и не в Северной Америке, где действуют строгие
Она достала один пластиковый язычок и согнула его пальцами. На одном из концов язычка все еще виднелись следы клея.
— Клей самый обыкновенный, здесь для нас нет ничего интересного. А вот на это посмотри внимательней. Материал тонкий, но не слишком, зато гибкий и прочный. Растягивается в длину почти втрое и не рвется, а отпустишь — сейчас же принимает первоначальную форму. Обрати внимание на цвет. Ни о чем тебе не говорит?
Кусочки пластика были бледно-голубого, почти белого цвета.
Его замешательство вызвало у нее очередную улыбку.
— Это специальным образом обработанная резина, используемая при строительстве бассейнов.
Мартен поднял брови.
— Ее укладывают на дно бассейнов. Сверхпрочный и непромокаемый материал. И очень современный. Им выстилают всю чашу бассейна и закрепляют на бортиках. Благодаря его изобретению сооружение и содержание бассейнов стало намного дешевле. Но на улице такой материал не валяется. Твой убийца явно использовал какие-то обрезки.
Свинцовая водосточная труба, песок, цемент, особая резина… Мартен улыбнулся. Это уже на что-то похоже.
Глава 11
Мириам молча на чем свет кляла последнего клиента. Из-за него она опаздывала на свидание со своим женихом Реми. Место встречи выбрал он. Знаменитый модный ресторан, расположенный на улице Фобур-Сент-Оноре. Мириам ненавидела подобные заведения, но с пониманием отнеслась к выбору Реми. По всей видимости, он искренне хотел доставить ей удовольствие, просто пока не разобрался в ее вкусах.
Она припарковалась на переходе, добежала до входа и целых пять минут ждала, пока не появился служащий ресторана, отогнавший ее «мини-купер». И сто раз пожалела, что не оставила машину на стоянке на Вандомской площади.
Она спросила у женщины-метрдотеля, где столик месье Ренье, и перед ней возникла молоденькая официантка в низко сидящих джинсах, открывавших сантиметров двадцать загорелого живота, и расслабленной плавной походкой повела ее через лабиринт утопавших в полумраке комнаток, тесно заставленных столами, стульями, диванами и разнокалиберными креслами, многие из которых были заняты.
Между столиками безостановочно сновали официанты и посетители, средний возраст которых не превышал тридцати лет, хотя кое-где взгляд натыкался на седеющую голову или лицо с явными следами недавней подтяжки. Ей показалось, что она узнала двух известных актрис, чьи имена выпали у нее из памяти, и одного сидевшего
Девушка довела ее до небольшого внутреннего дворика, где под темными зонтами стояли столики, и исчезла так же быстро и безмолвно, как появилась.
Реми сидел спиной к ней, в три четверти оборота, склонившись над своим наладонником и привычными движениями порхая пальцами по клавишам. Мириам не спешила объявлять о своем приходе и какое-то время просто смотрела на него, охваченная предвкушением удовольствия. Он был красив как бог, а главное, сам об этом, судя по всему, даже не подозревал. Ей захотелось сейчас же, сию же минуту, схватить его за руку и увести домой — к себе или к нему. Или в первый попавшийся отель. Может, в этом странноватом местечке и номера сдают? И тут же, без перехода, предчувствие наслаждения сменилось в ней сознанием вины. Она ощущала себя виноватой за то, что вчера переспала с бывшим мужем. А еще — за то, что первой устроила свою жизнь, тогда как Мартен по-прежнему оставался один и, по всей видимости, так и не сумел ни с кем завязать прочных отношений, хотя расстались они уже два с половиной года назад.
Она легко коснулась ладонью плеча Реми, погладила его по затылку и поцеловала в ухо, после чего обошла разделявший их огромный круглый стол. Чтобы она могла сесть, юноше за соседним столом пришлось передвинуть свой стул. Круглый стол шатался. Реми сидел дальше от нее, чем посетители за соседними столами. Из динамиков, спрятанных под элементами декора, лилось нечто невообразимо тошнотворное — ремикс шлягера восьмидесятых, под звуки которого она танцевала со своими первыми ухажерами. Решительно, этот ресторан внушал ей все большее отвращение.
— Ну, как тебе тут? — спросил он.
— Обалденно, — ответила она, протягивая ему руку и сплетая его пальцы со своими. — Не говоря уж о том, что я умираю с голоду и хочу тебя.
Он заозирался по сторонам — не слышал ли кто ее слов, и она тихонько засмеялась, зачарованная скромностью тридцатидвухлетнего мужика.
Реми был женат, и уже вторым браком. Его жене было тридцать лет. От первого брака у него было двое детей — мальчик восьми и девочка шести лет; вторая жена родила ему сына, которому недавно исполнилось два года. В следующем месяце они должны были оформить развод.
Семейная жизнь Реми дала трещину сразу после рождения ребенка, задолго до того, как он встретил Мириам. Несмотря на это, она чувствовала себя последней негодяйкой, хотя сознание того, что он предпочел ее женщине на десять лет моложе, наполняло ее гордостью.
Реми занимал важный пост в Министерстве культуры. Они с Мириам познакомились во время осмотра дома — престижного особняка, в который он, пользуясь налоговыми послаблениями закона Мальро, собирался вложить свои средства. Фирма Мириам сотрудничала с финансовым консультантом, специализировавшимся на инвестициях в недвижимость, обеспечивающих налоговые послабления.