Червоный дьявол
Шрифт:
Щеки Мартына вспыхнули, вот всего десять минут тому назад лежала она у него здесь на груди; прижимал он к себе ее детскую фигурку, целовал мокрые оченята, слушал любую розмову… И чтоб это было в последний раз? Чтобы он, Мартын Славута, уступил ее тому глыстюку?
— Не бывать тому, не бывать! — крикнул вслух Мартын, останавливаясь среди улицы и не замечая, как при его появлении двое запоздалых горожан из числа шинковых обывателей бросились было бежать, да так и растянулись у цехмейстровых ворот.
Мартын повернул на ратушную
«Что бы тут сделать, что бы сделать? — повторял он с отчаянием, теребя свой светлый ус. — Убить, что ли, собаку?» За этим бы дело не стало, да какая от того ему, Мартыну, польза? Ведь велят и его «ничим не уводячись, на горло скарать». «Эх, — сжал он кулаки, — увезти ее, что ли, да как увезти и куда? Приписаться к чужому городу? Пропадут все старожитни маетки и права. Да и не гораздо это дело затевать: подражать что ли буйной шляхте?»
И так как никаких выводов больше не имелось в виду, Мартын поднял уже было глаза к небу, как вдруг взгляд его заметил налево высокий дом, всего двумя окнами выходящий на улицу. Над одностворчатой дверью болтались на палке бутылка и пучок соломы; из-под прикрытой плотно оконницы пробивался едва заметной полоской бледный свет. Мартын толкнул дверь ногою с такой силой, что она с грохотом соскочила с задвижек и распахнулась перед ним.
— Ой вей! — раздался испуганный крик, и высокий худой жид с длинной седой бородой и такими же седыми пейсами упал всем своим туловищем на прилавок.
Мартын остановился на пороге. Большую комнату теперь пустого шинка слабо освещала тонкая лучина, горевшая на прилавке. Деревянные столы и лавки были теперь придвинуты к стене. Из-под распростертого туловища Лейзара выкатилось несколько синих свертков, из которых кое-где высовывались блестящие золотые червонцы. Лейзар глядел на Mapтына расширившимися неподвижными глазами; на его помертвевшем лице выступил пот, зубы выбивали дробь, губы дрожали, но ни одного звука не слетало с них.
— Да что ты, Лейзар, с ума что ли спятил? Или думаешь, что я хочу ограбить тебя?! — крикнул сердито Мартын, стоя еще на пороге.
— Ой вей! — заговорил было Лейзар, но губы и зубы его так дрожали, что он не смог окончить и слова.
Мартын перешагнул порог и закрыл дверь.
Увидя эти движения, жид судорожным жестом ухватился руками за прилавок, прижимаясь еще больше к червонцам, и закричал, сколько мог громко, отчаянным, удушливым голосом:
— Гвулт! Вейз мир!
— Да очумел ты, что ли, Лейзар, или не узнаешь меня? — крикнул уже совсем сердито Мартын и тяжело опустился на соседний стул. — Вина мне! — выкрикнул он.
Голова его свесилась на руки. Тяжелые думы не оставляли, и надежды не виделось
— Ой вейз мир! — ударил себя рукою по голове Лейзар, подходя к Мартыну. — Да что это со мною сталось? Это ж шановный пан Славута, а я думал что… — жид понизил голос и, оглядев подозрительно комнату, добавил, — что он червоный дьявол!
— Ух, да и хотел же б я на этот раз дьяволом быть! — стукнул Мартын кулаком по столу.
— А что там такое? — заинтересовался Лейзар, наклоняя свою голову к самому Мартыну, так что его седые пейсы коснулись самого стола.
— А такое, — сверкнул Мартын глазами, закусывая губу, — что или себя убью, или весь Киев сожгу!
— Фуй! — отпрыгнул Лейзар, прижимая растопыренные руки к груди. — Можно ли такие страшные слова говорить?
— Не то что говорить, а и делать, когда заступают свет! — крикнул Мартын, сжимая голову руками. — Давай меду, вина, отравы дай!
— Зачем отравы? — заговорил жид неспешно, пожимая руками, — Меду и вина можно, а отравы… фе!
Перед Мартыном появились две высокие кружки. Мартын опрокинул одну из них и залпом осушил до дна.
— Мало, — подал он жиду кружку, — огню дай, чтоб сжечь здесь все! — ударил он себя кулаком в грудь.
— Огню? Боже сохрани! Я и то боюсь, как бы не видно было света на улицу, а то как заметят бурмистры свет такой поздней порой, сейчас с меня штраф заберут! А может быть, пан Мартын с ласки своей скажет мне, что с ним сталось? — заговорил он мягким, вкрадчивым голосом. — Лейзар старый жид, Лейзар пана еще маленьким знает, Лейзар пана любит, Лейзар все знает и всему сумеет помочь!
— Ты сможешь помочь? — поднял на него глаза Мартын. — Да если б ты смог мне помочь, золотом бы засыпал тебя!
— Ух! — вздохнул жид, и глаза его загорелись. — Зачем осыпать, я с пана так много не возьму, зачем? Маленький даруночек, а Лейзар всегда рад пану услужить.
— Так слушай же, — начал Мартын, — э, да что так говорить! — вскрикнул он снова с приливом досады. — Тут поможет только бог или черт!
— Говори, говори, ясный пан, — замотал головою Лейзар, предчувствуя головоломную задачу, — у Лейзара не пусто в голове!
Мартын взглянул на воодушевившееся, разгоревшееся лицо жида и начал тихо шептать, пересыпая свою речь проклятиями.
— Ходыка?! — вскрикнул радостно Лейзар, прижимая палец ко рту, и перед его глазами встали сразу арендные шинки и лавки, перебитые у него Ходыкою, деньги, раздаваемые им на проценты… Теперь желание Лейзара помочь Мартыну против Ходыки сделалось еще горячее. — Можно, можно, — зашептал он с воодушевлением, кивая одобрительно головой, так что длинные седые пейсы его заболтались над столом.
— Да ведь завтра же брат его, Федор, в город въезжает, а послезавтра войт назначил и венец.
— Пс…пс…пс… — зачмокал Лейзар губами. — А откуда он едет?