Чеширский сырный кот

Авторы признательны всем тем, кто помог этой книге быть изданной:

• Нашим дорогим супругам, Джону и Доне, за их терпение, советы и щедрое угощение.

• Нашему другу Рону Байер-Фоксу за то, что помог двум самонадеянным янки не забрести в непролазные дебри. Любые ошибки, которые вы найдёте в книге, целиком на нашей совести.

• Настоящему мастеру слова Рику Уортону, который помог нам почувствовать неповторимую интонацию Чарльза Диккенса.

• Нашим великолепным редакторам Вики Холифилд и Маргарет Куинлин.

• Друзьям, великодушно согласившимся прочитать и прокомментировать рукопись: Терси Бендибург, Пауле Лепп, Сьюзэн Рапапорт, Ди Норс и Биллу Харли.

• Старшему Вороньему Надзирателю лондонского Тауэра – за ни с чем не сравнимое погружение в мир воронов.

• Библиотеке города Декейтер, Иллинойс, и её сотрудникам за их знания и советы.

• И «Старому чеширскому сыру», разумеется, за вдохновение, которое подарил нам туманной лондонской ночью в 2002-м году, в компании с Кейт, Эрин и Лорен.

ЛОВКАЧ – видавший виды уличный кот с постыдными тайнами и сомнительным прошлым.

ЩЁЛКНИ – невообразимо жестокий злодей, сущее наказание для Ловкача.

«СТАРЫЙ ЧЕШИРСКИЙ СЫР» – почтенный паб, светский лев среди лондонских пабов. На протяжении веков пользовался популярностью у писателей и любителей словесности, таких как Чарльз Диккенс, Сэмюэл Джонсон, Марк Твен и Артур Конан Дойл. И у котов. Помните о котах…

ПИП – мышь из «Старого чеширского сыра». Хранит немало тайн.

НЕЛЛ – дочь трактирщика, обожает животных и страдает от непонимания.

КРУМС – темпераментная повариха, чьи сыры широко известны. Часто бывает не в духе.

МИСТЕР ЧАРЛЬЗ ДИККЕНС – популярный писатель, завсегдатай трактира.

ГЕНРИ – тучный трактирщик. Отчаянно борется за освобождение трактира от мышей-сырокрадов.

АДЕЛЬ – буфетчица, зануда и мышененавистница.

МАЛДУИН – гордое создание, обитающее на трактирном чердаке. Во многом его стараниями королевство ещё существует.

ТАИНСТВЕННЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ – вы ведь не ждёте описания, правда?

Эта история произошла аккурат под Рождество – время, когда свет берёт

верх над тьмой, тучи в конце концов расступаются и случается волшебство, которого все так давно ждали.

Он был лучшим из всех котов. Он был худшим из всех котов.

Быстроногий, хитрый и одинокий, Ловкач был Котом с большой буквы. Или мог быть котом, если б не секрет, который ему приходилось скрывать с ранних лет. Секрет, вынуждавший его жить с потаённым чувством стыда, избегать приятельских отношений из страха, что кто-нибудь может прознать…

– А ну, брысь!

Из лондонского холода и тумана появилась тяжёлая метла. Но Ловкач успел отпрыгнуть в сторону, и метла лишь рассекла пустой воздух.

Кот, однако, отказывался уходить. Он переводил взгляд с рыбины на метлу, высчитывая расстояние между ними.

– Брысь отсюда, облезлый ворюга! – завизжала рыбная торговка. Как будто читая его мысли, она бросила рыбу под прилавок и подняла метлу для решающего удара.

Любая женщина, вооружённая метлой, была ему неприятна. Хуже встречи и представить трудно, если не считать столкновения с Щёлкни – котярой, наводившим ужас на всю Флит-стрит.

Взмахнув кривым хвостом, Ловкач повернулся спиной к торговке и пошёл неторопливо, враскачку, всем своим видом выражая презрение. Но, лишь только завернув за угол, он припустил по переулку быстрее, чем стрела, стремительней проклятья.

Когда квартал остался позади, кот остановился среди старых знакомых булыжников, осмотрелся, и на душе у него стало светлее. Согнувшись над огнём, на перекрёстке сидела старуха, продающая жареные каштаны («горсть за грош, горсть за грош»). В нескольких шагах от неё сидел мальчик, продававший сидр с пряностями. Ниже по улице песня старьёвщика смешивалась с треском экипажей и шелестом пешеходов.

«Ах, Флит-стрит!» – подумал Ловкач.

Во всём Лондоне не сыскать изысканнее блюд и напитков, чем здесь. Во всём Лондоне не отыщется для бродяги лучше места, чем Флит-стрит. За небольшим зданием суда здесь находится паб, популярный среди лондонских писателей, – «Старый чеширский сыр».

Ловкач вгляделся в тонкую пелену тумана. Деревянная вывеска трактира раскачивалась на декабрьском ветру. Ловкач, дрожа, с тоской глядел в направлении уютного местечка.

«Должен быть способ туда попасть», – думал он.

– Что бы ты там ни думал – не советую, – услышал Ловкач знакомое рычание.

– А, Щёлкни! – произнёс Кот самым вежливым тоном. Внутри у него всё сжалось. – Славного тебе денёчка.

Хладнокровный и непредсказуемый, Щёлкни был не тем котом, с которым хочется шутить.

– Держи при себе свои фразочки. – Его глаза сузились, а рыжая полосатая шкура на спине встала дыбом. – Послушай моего совета: держись подальше от «Сыра».

– От «Сыра»? – спросил Ловкач не моргая. – С чего бы?

– Мыши, – сказал Щёлкни.

– Мыши? – Глаза Ловкача расширились. Он был сама невинность.

– Ага, мыши. В трактире их до чёрта.

– А-а-а…

– Самый большой «Сыр» в Англии, так они говорят. А где есть сыр, там и мышей полно, – довольно вздохнул Щёлкни. – Жирных и сочных. Пухлых и круглых, молодых и… нежных.

Он повёл носом, как будто почувствовал запах свеженьких мышат.

– Полно мышей, ты сказал? – перебил его Ловкач.

– Это моя берлога. Держись от неё подальше. Ловкач уселся и принялся вылизывать лапу, напустив на себя безразличный вид. Для пущей убедительности почесал за ухом.

– Не знал, что у тебя есть берлога, Щёлкни.

– Есть. И она там.

– Странно это, – сказал Ловкач. – Уютный трактир – твоя нора, а ты сидишь на обледенелых камнях и проводишь день с такими, как я.