Чешуя
Шрифт:
Кобра, дождавшись парней у входа, сказала:
— Я пошла. Дайте мне туда-сюда пройтись пару раз, потом смотрите, не начала ли я вести себя, как чокнутая. Если начала, действуйте. Я на вас надеюсь.
Она поправила лямку рюкзака и спустилась вниз по грязным выщербленным ступеням.
Полоз смотрел ей вслед и чувствовал гордость: смелая, решительная, собранная — это он сделал её такой.
Отвязал от рюкзака осиновый кол, достал мешочек с порошком — всё готово. Ужик выудил из своего рюкзака «бензинку» и зажигалку. Аспид в одну руку взял нож, в другую — кол, привезённый
Кобра прошлась до конца перехода, почти растворившись в его темноте. Вернулась.
— Не выходит, тварь такая! — хмыкнула Кобра и пошла обратно.
— Думай об ужасном, — посоветовал Аспид. — Как ты до Шпиля жила, например…
Ужик легонько отвесил ему подзатыльник, Аспид охнул. Кобра не оборачиваясь сказала:
— Полегче там. Это я его воспитываю — больше никто.
— Тихо вы, — шикнул Полоз.
Кобре пришлось ещё пять раз прогуляться по переходу, прежде чем появился монстр. Змеи догадались не сразу, но девушка слишком долго не возвращалась, уйдя в дальний конец перехода, и они насторожились.
Полоз, покрепче перехватив кол, прокрался по щербатым ступеням в сырую полутьму. За ним почти бесшумно двигался Ужик. Аспид плёлся в самом конце, сжимая свой кол.
Кобра замерла в двух метрах от ступеней на противоположном конце перехода. Напряжённо смотрела в темноту перед собой, готовая то ли бежать, то ли драться.
Полоз подскочил к Кобре и сыпанул из мешка туда, где слабо мерцал высокий размытый силуэт. Из тьмы медленно прорисовался страшник. Уродливое тело с клешнями вместо рук, с рваными кожистыми крыльями и восемью головами.
Рядом прогудел Ужик:
— Кобра, очнись! Это страшник!
Полоз не стал всматриваться, лишь скользнул взглядом по утопленнице, клоуну, мертвецу с дико вращающимися глазами — потом вскинул кол и вонзил твари между рёбер.
Страшник скинул оцепенение, вызванное порошком, и коротко без замаха ударил клешнёй. Полоз интуитивно успел отшатнуться, и под удар попал Аспид. Его отшвырнуло к стене.
Как же так?! Осиновый кол в грудь должен развеять эту тварь!
Полоз уклонился от удара другой клешни, бросил мешочек с порошком и выхватил нож. Полоснул по покрытому гнилостными пятнами боку. Страшник заревел и снова отмахнулся клешнями.
Полоз отпрыгнул. Ужик развернулся, прикрывая Кобру, и страшник опрокинул их обоих на пол.
Вот тварь! Надо отвлечь его от остальных. Полоз подпрыгнул, метя ножом в уродливую клоунскую рожу. Вонзил лезвие в глаз, выдернул нож, отскочил. Нырнул вниз, пропуская клешню, чудом увернулся от удара нижней конечности с увесистым копытом.
Крикнул:
— Жги!
И подскочил к другой голове, снова метя по глазам. Кажется, страшнику это не нравилось. Тварь, ослеплённая на две головы из восьми, вновь заревела и, неожиданно прытко извернувшись, отшвырнула человека.
Полоз успел сгруппироваться и тут же вскочил. Надо показать этой твари, кто тут хозяин!
Но показывать не пришлось: едва Полоз развернулся к страшнику, тот вспыхнул, не сообразив увернуться от бутылки с «бензинкой».
Охваченный огнём монстр застыл столбом. Полозу померещился запах дыма.
— Паша…
Мама?
Лицо женщины исказилось. Гудело пламя. И надо было идти, но он стоял, не в силах пошевелиться. Не в силах отвести взгляд от ненастоящего женского лица в огне.
Его схватили за плечо. Он не глядя отмахнулся ножом, метя в горло невидимому врагу.
— Полоз, ты чего? — встревоженно прогудел знакомый голос.
Это Ужик. А это — влияние проклятой твари.
Полоз встряхнулся, спрятал нож и огляделся. Ужик держал его за плечо. Кобра ощупывала тихо постанывающего Аспида. От страшника не осталось ничего.
Баллы Ужику позже Полоз засчитал, хотя вся эта операция прошла из рук вон плохо. Тогда Полозу и пришло в голову, что баллы надо не только начислять, но и отнимать. За неорганизованность, невнимательность, трусость.
Он долго рылся в дневниках Леона, пытаясь понять, почему страшника не пронял осиновый кол в груди. Когда нашёл нужную запись, долго распекал себя самого. Всё дело в маленькой букве «м» рядом с алгоритмом уничтожения страшника. Да, этот монстр боится осины, но только могильной. Той, что растёт на территории кладбищ, а обычная ему нипочём.
…ночью Полозу снились полузабытые кошмары, которые он, казалось, похоронил в могиле Леона.
Сначала дым. Потом огонь. Огонь охватывал комнату постепенно, расцвечивая оранжево-жёлтым обои, шкаф, шторы. А Пашка лежал в постели, неподвижный и беспомощный, и чувствовал нарастающий ужас, от которого никто не спасёт.
Часть 3
«Чужак»
Змеи становились всё сплочённее. Ближе друг к другу. Сильнее. Самостоятельнее. Ещё немного — и Змеям не будет нужен совсем никто. Их единство важно. Важнее всего на свете. Змеи должны оставаться Змеями — тем, что создал Полоз.
Чем сильнее становились Змеи, тем настороженнее смотрел на них местный спецотдел. Дважды команда Полоза убивала тварей, которых уже окружили спецы, а однажды Змеи завалили монстра прямо напротив центрального офиса спецотдела. Но законов они не нарушали, так что «государственные видящие» могли только злиться и смотреть с осуждением при встрече.
На 23 февраля Кобра поехала с дядей: компания видящих из соседних городков устраивали ежегодный пейнтбольный поединок. Шпиль сломал руку, так что надо было срочно заменить его в игре.
Обратно девушка вернулась непривычно задумчивой.
— Ты чего? — удивился Аспид. — Проиграла, что ли?
— Типа того, — отозвалась Кобра. — С минимальным разрывом отстали от соседей.
— Как так?! Ты же лучшая! Кто у них там такой крутой нашёлся?!
— Бьёрну уступила. Бывает.
Кобра пожала плечами и переключилась на свежесваренный Полозом кофе. Аспиду скоро надоело доставать не реагирующую на него сестру расспросами, и он занялся телефоном. Ужика не было: помогал отцу в мастерской с большим заказом, обещал освободиться завтра вечером.