Чесма (Собрание сочинений)
Шрифт:
2. К рассуждению и сочинению в силу сего указа призвать вице-адмирала Спиридова и контр-адмирала Сенявина, ибо первый в нужных местах сам был, а второму действовать…»
После этого председательствующий на заседании Семен Мордвинов объявил перерыв.
Алексей Сенявин принимал поздравления, как вынужденные, так и искренние. Подошел поздравить своего помощника со столь почетным назначением и Григорий Спиридов. Пожал руку.
– Григорий Андреевич, у меня к вам просьба, – негромко, почти шепотом произнес Сенявин.
– Давай! – улыбнулся вице-адмирал.
– Поднатаскали
– Хорошо, душа моя, за этим дело не станет, лишь бы на пользу пошло! Отобедали в соседней зале. Выпили по маленькой для аппетита. Неторопливо похлебали ухи стерляжьей, затем похлебку из рябцов с пармезаном и каштанами. На каштаны особо налегал Мордвинов.
– Эка жалость, что в наших краях сей фрукт не произрастает! – говорил сожалея.
Не зря, видно, шесть лет на французском флоте практиковался по молодости лет.
После каштанов подали к столу печенку, в меду размоченную, да цыплят обжаренных. Водку пили по-стариковски, корочками хлебными закусывали. Поев, набили трубки…
После перерыва вновь председательствовал Мордвинов. Адмиралы дружно утвердили штаты новой флотилии, прикинули, сколько денег и припасов потребуется на всю экспедицию.
Когда со всем этим покончили, слово попросил Чернышев. Дельно и коротко изложил он свои мысли на плавание к берегам эллинским.
– Цель сей экспедиции, – сказал, – в том, чтоб произвести диверсию и беспокоить турок в той части их владений, где они менее всего могут опасаться нападения.
Страсти разгорелись мгновенно. Взбудоражились члены адмиралтейств- коллегий: шуточное ли дело, куда замахнулись.
– Не осилим мы плавания к агарянам до моря Мидитерранского! – кричал, раскрасневшись, толстый Льюис. – Многие за моря покушались, да не многие ворочались!
Надрывая жилы, ярился сенатор Милославский, кулаками по столу грохоча.
– Красен посул, да тощ, вилами по воде писан! Взвешивая все за и против, хмурил кустистые брови гидрограф Нагаев:
– В теориях-то оно все хорошо, а вот что практик покажет?
За плавание горой встали Мордвинов, Спиридов да азовский командующий Алексей Сенявин. Особенно ж злился на чересчур осторожных соратников всегда спокойный и сдержанный Мордвинов. Дальнее плавание было давней мечтой этого сгорбленного болезнями адмирала. Когда-то, более двадцати лет назад, счастье едва не улыбнулось ему, но поход тот отменили, и мечта навеки осталась мечтой [6] .
Конечно же, адмирал Семен Мордвинов и сердцем и душой был за! Вслух он изъяснялся так:
6
В 1746 году планировался поход отряда кораблей во Францию. В нем должен был участвовать и Мордвинов, в то время капитан линейного корабля «Святой Петр».
– Сие путеплавание есть дело многотрудное, но верное, а потому, кто супротив оного выступает, того изменником почитать надлежит!
Перекричав всех, попросил атенции Иван Чернышев:
– Эскадру, ежели
Большинством голосов члены коллегии проголосовали отправить в Средиземное море и далее, в греческие и архипелагские воды эскадру крепкую, с деташаментом сухопутного войска, с парком артиллерии и другими военными снарядами.
– Теперь надлежит решить, кого во главу предприятия сего ставить будем, – не давая опомниться адмиралам, напирал Чернышев.
Члены коллегии приумолкли. Думали сосредоточенно.
Поразмыслив немного, поинтересовались у графа, какие даны будут флагману полномочия и не приберет ли всю власть фаворитов брат Алесей Орлов, что сейчас на берегах италийских «болезни лечит».
Чернышев пожал плечами, ответить он ничего не мог. Льюис, большой и грузный, вытирал ладонью вспотевший от треволнений лоб.
– Старые мы на такое. Кабы пораньше дело было, и я бы решился, а сейчас какой с меня флагман, дышу едва…
– Предлагаю вице-адмирала Спиридова, – подался вперед розовощекий Нагаев, – и не стар еще, и опыт немалый!
Нагаева поддержали остальные:
– Во, во! Лучше Григория Андреевича на сей пост у нас поставить некого. Чернышев с Мордвиновым кивали одобрительно. Но Спиридов отказался наотрез: – Не пойду! Не хочу на побегушках у Орловых состоять.
– А ежели свобода полная в действиях государыней будет дана? – уныло поинтересовался Чернышев, раздосадованный таким поворотом дела.
– А вот когда будет дана, тогда и разговор будет! – встал из-за стола Спиридов.
– Ладно, Гриша, не кипятись, мы еще с государыней все обсудим, – остановил его Мордвинов, – а пока ж мой тебе ордер таков: осмотреть и отобрать суда, в плавание годные, а далее поглядим.
В Кронштадт Спиридов возвращался вместе с Иваном Синдом, которого он пригласил на пару дней погостить. Расположившись в кормовой каюте, пили друзья шартрез, годы юные вспоминая. Когда-то, в самом начале сороковых годов, бегали они мичманами глазеть на знаменитого Витуса Беринга. В то время и посчастливилось Ивану попасть в новую экспедицию командора. Чего только не пережил на своем веку бравый беринговец Ваня Синд: кораблекрушения и землетрясения, голодные зимовки на необитаемых островах и смерть друзей, но были еще и неповторимые мгновения открытий.
Кронштадт и Петербург в отдалении.
И ради этого стоило жить. Лишь недавно завершил он очередное плавание к американским берегам, открыл остров, назвав его именем Святого Матвея, и сейчас привез в Санкт-Петербург отчеты об экспедиции, журналы и карты.
Отчитается – и снова туда, к себе, на самый край России, где дрожит земля и вздымаются волны Великого океана.
– Значит, скоро дороги наши разбегутся вновь: ты к берегам восточным, а я к средиземноморским. – Спиридов был грустен и задумчив.