Чесменский гром
Шрифт:
Не могу я, едва вступив в командование обеими эскадрами, начинать с ареста одного из командующих. Чтобы в Петербург под конвоем отправлять, мне надо самому приглядеться к деяниям его.
Деяния имеются, ваше сиятельство, и вы об этом знать уже изволите! — сдерзил Плещеев.
Но Орлов пропустил дерзость мимо ушей.
Верно говоришь, каперанг, но спешить я все же на сей раз не стану.
Пятнадцатого июня корабли подошли к острову Парос и, найдя укромную бухточку у местечка Трия, принялись пополнять запасы воды.
Худая стоянка лучше доброго похода! —
Парос — жемчужина Эгейского моря, родина Фидия и Праксителя.
Солдаты и матросы, будто дети, радовались густоте трав, воркующим в зелени голубям.
Вот где, Господи, благодать-то!
С «Ростислава», торопясь, перегружали на «Гром» бомбы. На «Саратове» спустили бригадирский брейд-вымпел. Злопамятный Эльфинстон добился своего: Ивана Барша* отстранили от капитанства. Сдавшего командование «Саратовом» бригадира определили в младшие лейтенанты...
Так были оценены заслуги этого боевого офицера.
Наступала пора решающих сражений на море. Российская эскадра, покидая гостеприимный Парос, держала курс к анатолийским берегам. Где-то там, по сведениям арматоров Ла- бро Качиони, должны были находиться морские силы Великой Порты. Русские моряки выводили свои корабли с великой верой в успех. Им нужна была только победа!
За резными окнами кормовой адмиральской каюты лениво плескалась волна. «Реал-Мустафу» легко покачивало. Возлежа на подушках, Гассан-бей Джезаирли и торговец Ахмет-ага потягивали кофе и поругивали нерешительного великого адмирала.
Ясно одно, — рассуждал Гассан-бей, — гяурам долго без портов в здешних водах не продержаться, нам следует истощить их в бесплодных скитаниях в море, а затем внезапно напасть и истребить!
Светел твой разум, Джезаирли, — кивнул головой Ахмет- ага, — но послушай и мой совет. Не нравятся мне рыбаки, что крутятся все время подле нас. Поверь мне, пока их ладьи будут рядом, презренный Спиритуф будет знать о нас все!
Гассан-бей, поднявшись, подошел к растворенному окну и в раздумье глянул в голубую даль, где белели косые паруса греческих фелюк.
Ты верно говоришь, Ахмет, — обернулся он к приятелю. — В самом деле, что делать здесь рыбакам? Зато есть чем заняться корсарам! Немедленно возьми несколько быстрых фрегатов и разгони этих негодяев. Пойманных казни на месте, а разговор по этому поводу с капудан-пашой я беру на себя.
С этого дня у гяуров забот поприбавится! — самодовольно ухмыльнулся Ахмет-ага и запахнул стеганый халат.
Время — высшая из драгоценностей, так не будем терять его даром!
В тот же день по всему Архипелагу разгорелись кровопролитные схватки греческих арматоров с фрегатами Ахмет-аги. И горе было тем несчастным, кто попадал в его руки, живые завидовали мертвым... Корсары бились отчаянно, но, пока они вели неравную борьбу с легкими силами турок, линейные корабли Высокой Порты исчезли...
Дальнейшие попытки Спиридова и Ламбро Качиони найти их ни к чему не привели...
— Искать! Искать! — требовал адмирал у арматоров. — Делайте, что хотите, но я должен знать, из-за какого угла нанесет мне удар
В помощь грекам он выслал все, что только было у него под рукой. Но капудан-паша будто растворился со своей армадой среди бесчисленных островов Архипелага. Джезаирли и Ахмет-ага задачу свою выполнили блестяще!
Сообщения с театра военных действий за первую половину июня 1770 года:
1 июня. Армия генерала Румянцева выступила из лагеря у реки Раховец и двинулась вперед скорым маршем.
июня. Передовые отряды армии подошли к реке Прут и стали здесь лагерем. Одновременно к Пруту подошел из Молдавии корпус генерала Репнина.
июня. Турецкая конница атаковала авангард армии — корпус квартирмейстера Боура, но была отбита. Русская квалерия преследовала неприятеля двадцать верст. Крупные силы татар и турок скопились в трех верстах ниже местечка Рябая Могила.
Из Восточной тайной экспедиции:
Июль 1770 года. В начале месяца галиот «Святая Екатерина» и гукор «Святой Павел» были изготовлены к новому плаванию. Перед самым выходом в море, изучая течение реки Камчатки, перевернулся на челне и утонул капитан 1-го ранга Петр Креницын. В командование экспедицией вступил капитан-лейтенант Михаил Левашов. Исследования продолжались...
Часть четвертая
БАТАЛИЯ ЖЕСТОКАЯ
Глава первая
Гром победы раздавайся, Веселись, великий Росс!
Г. Державин
Первая армия генерала Румянцева находилась на марше, когда ее командующий получил пакет из Санкт-Петербурга. То было письмо императрицы. Екатерина II писала Румянцеву весьма язвительно и обидно: «Не спрашивали римляне, когда... их было два или много — три легиона, в каком числе против них неприятель, но где он? Наступали на него и поражали и немногочислием своего войска побеждали многособранные против них толпы».
Утром 15 июня 1770 года командующий Первой армией отрядил генерал-квартирмейстера Боура для рекогносцировки турецких позиций урочища Рябая Могила. Доклад был неутешителен. Впереди войск, преграждая им путь, протекал болотистый ручей, далее располагались крутые высоты, занятые неприятелем.
— Наступление невозможно! — сделал вывод об увиденном Боур. — Ибо неприятель, помимо прочих препятствий, вознамеривается воздвигнуть еще и сильный ретраншемент и уже устанавливает на оном четыре десятка пушек!
Румянцев в задумчивости покачал головой.
Едино возможный путь наш — нанесение удара решительного по флотам. Нападение и успех возможны. Атаку назначаю на два часа пополуночи!
Командующий мог рассчитывать только на внезапность нападения, и это ему удалось.
Атака производилась скрытно. Оставив в лагере бивачные костры, Румянцев к рассвету уже завершил двусторонний охват противника. В утреннее небо взвились три ракеты. Ударили барабаны. Корпус Боура атаковал турецкий ретраншемент «в лицо». Генерал Репнин наносил удар слева.