Честь и Доблесть
Шрифт:
– Английские лучники бьют на триста шагов, а мортиры более чем на двести шагов. Этого достаточно, чтобы уничтожить наших солдат и тяжёлые пушки в камышах, – сказал коннетабль.
– Наши рыцари первого расчёта уверены в отражении английских стрел своими щитами; а большие каменные ядра английских мортир хорошо заметны в полёте и не имеют точного попадания, – ответил я. К тому же мы будем стрелять разрывными ядрами, а от такого страшного эффекта наши враги запросто могут наложить в свои английские штаны…
Коннетабль улыбнулся и сказал:
– Что
Добрый смех послышался в палатке.
– Самое главное – мы имеем преимущество в дальности стрельбы, как минимум в два раза благодаря нашим новым пушкам, – Осталось только проверить, наконец, на что способны наши разрывные ядра… – сказал я.
– Даже если англичане попытаются переправиться через реку и достать наши пушки, мы их уничтожим ещё на воде… – сказал Гастон своим уверенным и сиплым голосом.
– Так точно, – подтвердил я. – расстреляем на воде…
– Вряд ли они на это пойдут, когда увидят три наши роты, – сказал коннетабль. – По нашим данным в этой крепости у них не более тысячи солдат личного состава. Дай Бог, чтобы наши новые пушки разнесли эти крепкие ворота к чёртовой матери, и тогда гвардия короля Франции покажет этим английским пиратам короткий путь в преисподнюю…
– К нашим двум тысячам гвардейцев изъявили желание присоединиться до трёх сотен вооружённых французов из ближайших поселений… Мы дадим им возможность отомстить за своих близких… – сказал командир нашей роты граф Дебюсси.
– Нам нужно будет поставить на колёса тяжёлые пушки за световой день завтра, – сказал я.
– Хорошо, господин бомбардир, я дам такое распоряжение, – ответил коннетабль и пожал мне руку. – Начинайте выдвигаться первыми ровно в полночь.
– Слушаюсь, господин коннетабль, – несколько изменённым голосом от волнения отвечал я.
Коннетабль и командир нашей роты вышли из палатки.
Гастон спросил у присутствующих канониров о наличии вопросов по предстоящему штурму. Вопросов не было…
Задача была ясна и весь следующий день нам предстояло посвятить тщательной подготовке для её успешного выполнения.
У меня была некоторая тревога насчёт осадных пушек – из них мы ещё не стреляли… Но сделаны они были в точной пропорции к пушке Гензеля, увеличенной в три раза. Ядро такой пушки имело уже приличный вес…
Самое важное, как оказалось, это была длина фитилей на разрывных ядрах; чтобы они долго не крутились у врага под ногами, и их нельзя было сбросить с башни (я не был уверен, что англичане не знают про разрывные ядра…). так же нельзя было использовать и слишком короткий фитиль. Долго рассматривая берег реки и надворотную башню, я сам определил длину запальных фитилей… Но у Даймонда были запасные фитили, и по результату стрельбы он мог их менять…
Аркебуза
– Если добавить немного пороха, дальность полёта ядра должна увеличиться… Может быть рискнём, командир, для малых пушек? – предложил Мариус, когда мы устанавливали тяжёлые пушки на только что сделанные лафеты с угловым фиксатором подъёма ствола.
– Нет, я запрещаю это делать. Расчёт Гензеля есть оптимальный для сохранности ствола пушки и мощности выстрела. Он мне говорил об этом. Если мы начнём экспериментировать с количеством пороха, то испортим стволы пушек очень скоро, – сказал я убеждённо. – И всех нас за это дело можно будет по полному праву вздёрнуть на столбах перед строем… Лучше думайте как рассчитывать длину фитиля и расстояние от пушки до разрыва ядра рядом с задницей врага…
Мы шли по самому краю дубовой рощи растянутым отрядом. Из-под наших ног взлетали потревоженные куропатки и разбегались перепуганные зайцы. К счастью, оптических подзорных труб ещё не было ни у кого…
В эту ночь, почти полная Луна была нашей союзницей. Надворотную башню, городские ворота и стены было отлично видно. А вот наши две тяжёлые пушки и рыцарей, в плотных камышах на берегу реки, даже сверху, заметить было крайне не просто… Разве что по мощной вспышке порохового выстрела; но это было лишь мгновение…
Даймонд, Лемюэль, Гастон, Жюль, и ещё четверо гвардейцев нашей роты, покатили пушки и широкую повозку в сторону реки, напротив надворотной башни вражеской цитадели. Мы продолжали идти краем рощи до того момента, когда восточная часть башни попадёт под прямую наводку…
Я шёл первым и легко катил свою лёгкую пушку. Наконец я поднял руку, и отряд остановился. Первый выстрел был за мной…
На фоне тёмного ночного неба, надворотная круглая и широкая башня отлично смотрелась под лунным светом со всеми своими узкими бойницами и полукруглой внешней площадкой. Этим первым выстрелом надо было разворошить осиное гнездо этой чёртовой башни…
Я тщательно прицелился и установил угол стрельбы, после чего засыпал в ствол пушки мерный объём пороха и вставил толстый войлочный пыж. Мои движения были уверенные и точные. Я чувствовал на себе застывшие взгляды всех наших гвардейцев…
Нужно было выждать определённое время, пока наши тяжёлые пушки будут подготовлены к стрельбе…
Через четверть часа, одной спичкой, я запалил фитиль на ядре и опустил его в ствол пушки, и этой же спичкой поджог порох на полочке… Порох вспыхнул синим пламенем…