Честь имею представить - Анна Каренина

Романовский Дмитрий Владимирович

Анне захотелось окликнуть ее, заговорить с ней, - по-видимому это не возбранялось современным этикетом, но девушка, поравнявшись с Анной и взглянув на нее, вдруг испугалась, как будто узнала ее. Это поравило Анну. Девушка быстро отвела взгляд и прошла мимо. Анна вспомнила такую же враждебность в глазах Веры и еще нескольких людей, которых она встречала в этом доме. Кстати, что это за клиника? Может быть, она помешалась и это дом умалишенных? Но ее теперешнее положение и воспоминания о прошлом были логичны и понятны. Кроме... Кроме самого перехода от прошлого к современности.

Ей стало тоскливо. Она вспомнила Сережу, он, вероятно,

вырос, состарился и давно умер. У него были дети и внуки; может, они и теперь живут? Она представила себе Вронского, его широкие ладони, черные ласковые глаза, темную полоску усов, удивительно красивого рисунка губы. Захотелось прижаться к этим губам, провести рукой по его темным волнистым волосам. Она прошептала: "Алексей..." и поняла, что, хотя все это время не думала о нем, он постоянно был с ней. И когда она ехала с бешеной скоростью в автомобиле, и когда несла поднос среди столиков в кафе, и когда вчера почувствовала странную радость новизны положения, и когда сегодня утром проснулась с головной болью, - все это время он был с ней. "Зачем я это сделала?
– подумала она.
– Ведь он был со мной". Да, у него был свой мир, свои друзья, свои привычки, но он был с ней, он любил ее. Она вспомнила последние размолвки с ним, вспомнила его холодный, почти чужой взгляд, вспомнила, как он сказал ей: "Что вам угодно?" - и все-таки никакого раздражения, никакой неприязни - только нежность, только любовь. Ей пришли на ум слова Веры о том, что техника стала биологическим придатком человека. Но разве может быть техника частью души? Для нее такой частью души стал Алексей Вронский. Только любовь! Его уже нет в живых. Что с ним стало? Женился ли на княжне Сорокиной? Может быть. Но в ней был только он.

Еще не зная, чего она хочет и что сделает, Анна решительно поднялась и пошла обратно к дому. Странпая архитектура его с идеально плоскими фасадами больше не занимала ее. Поднявшись по широким ступеням, она пересекла открытую террасу и вошла в знакомый ей коридор с блестящим полом. Здесь Анна приостановилась, не зная, куда войти: все двери вдоль стен коридора были совершенно одинаковы. Пройдя первые три двери, Анна подошла к четвертой и приоткрыла ее. Это была комната с белым и, как ей показалось, вязким полом, на котором отпечатались вдавленные следы бесчисленных ног. В комнате спиной к Анне стояла тоненькая девушка, которую Анна уже видела в саду. Перед девушкой сидела собака неопределенной породы, в которой очевидно преобладала кровь английских терьеров. Девушка говорила:

– А как будет по-английски "весна"?

Анна, заинтересованная, остановилась в дверях. Девушка не почувствовала ее появления и продолжала говорить с собакой:

– Напиши!

Собака начала чертить по мягкому полу. Анна смотрела на это почти с ужасом. Собака написала: "Spring".

– Spring, - непроизвольно повторила Анна, и девушка обернулась; на ее лице снова промелькнуло чувство страха, а собака громко залаяла.

– Вы уже вернулись?
– услышала она спокойный голос Веры.

– Да. Вы мне нужны.

– Пожалуйста.

Они пошли по коридору.

– Хотите в библиотеку? Или в свою комнату?

– Лучше в библиотеку.

В библиотеке Анна села в кресло. Вера уселась напротив.

– У вас какое-нибудь желание?

– Да. Я хочу узнать о судьбе близких мне людей.

– Их уже давно нет в живых.

– Я это знаю. Мне нужно знать,

что с ними стало после моего ухода, после того, как со мной это случилось.

– Это трудно. Прошло сто лет.

– Глухов сказал: вы обладаете неисчерпаемыми статистическими данными.

– А вы быстро усвоили современный язык, - улыбнулась Вера.

– Как я могу узнать, что случилось с графом Алексеем Вронским?

– Вам придется подождать до приезда Глухова.

– А вы можете сказать мне о судьбе моего сына Сергея Алексеевича? Или о его детях, внуках? Или о моей дочери?

– Нет, не могу.

– А Глухов может?

– Не знаю.

– Значит, вы не обладаете его правами?

– У нас одинаковые права, только разные компетенции.

– Что вы знаете обо мне?

– Почти все.

– Каким образом?

– Это вам скажет Глухов.

– Вера, а вы не знаете, о чем я телеграфировала в последний раз Вронскому?

– Знаю.

– Значит, в архивах сохранилась моя телеграфная депеша... Почему же он...

– Я не знаю.

– А я хочу знать! Я имею на это право. Для вас прошло сто лет, а для меня - один день, и для меня это имеет огромное значение.

– Я больше не могу говорить с вами на эту тему.

– Что ж, если вы ничего не можете сказать мне, я выйду на улицу и разыщу тот департамент, который занимается статистикой.

– Вас не выпустят отсюда, Анна.

– Никто не имеет права держать меня взаперти.
– Анна поднялась.
– Тогда извольте объяснить мне все.

– Хорошо. Подождите.

Вера встала и вышла в соседнюю комнату. Анна несколько раз прошлась по библиотеке из угла в угол. Захотелось курить. Она начала в последнее время курить. Правда, Вронского это шокировало, хотя прямо он ничего не говорил.

Вошла Вера с книгой.

– Что вы читали Толстого?

Анна стала вспоминать названия произведений этого входившего в моду писателя.

– Кажется, "Лурд"... Или нет... "Люцерн", - сказала она, - и еще рассказы. Севастопольские.

– А еще?

– Я начала еще роман "Война и мир", но так и не дочитала.

– Прочтите это, - сказала Вера, - тоже Льва Толстого.

Она положила на стол книгу и вышла. Анна прочла надпись на титульном листе и не поверила своим глазам:

Л. Н. Толстой

АННА КАРЕНИНА

Роман в восьми частях

Когда спустя полчаса Вера пришла в библиотеку, она увидела Анну, сидящую за столом и листающую книгу. Книга была раскрыта где-то на середине. Видимо, Анна читала не все подряд. Вера уже не думала, что скажет Глухов и как отнесется руководство института к ее опрометчивому поступку. Сейчас она готова была броситься к Анне, обнять ее, заглянуть в глаза, взять на себя ту тяжесть, которая легла на плечи этой красивой темноглазой женщины. Но Анна встретила ее холодным взглядом:

– Вы хотите мне что-нибудь сказать?

– Вы хорошо себя чувствуете?

– Да, кажется, скоро время обеда?

– Я принесу. Вы будете обедать у себя в комнате?

– Хорошо. Только возьму с собой книгу.

– Вы ее читаете?

– Как видите.

– И как вы ее восприняли?

– Талантливая книга, - ответила Анна и отвела глаза.

– Талантливая? Ну конечно, это же Лев Толстой. Вы читали ее раньше?

– Разумеется, нет.
– Анна закрыла книгу и встала.
– Я пойду к себе. Проводите меня, я не запомнила номер на двери.