Честь Рима
Шрифт:
— Думаю, да, господин.
— Это произойдет только в том случае, если кампания будет успешной. Беда в том, что у меня едва хватает людей для этой работы. Все четыре легиона недоукомплектованы, а Второй в наши дни представляет собой не более чем тренировочную базу для новобранцев. Многие легионеры непригодны к длительной боевой службе, и мне не хватает хороших старших командиров. Например, легат, командующий Девятым легионом, Цериалис, подает надежды, но ему не хватает опыта. Лучшие офицеры первоначальных сил вторжения либо уже мертвы, либо на заслуженном отдыхе, либо где-то
— Я?
— Ты и этот упрямый ублюдок центурион Макрон.
— Макрон ушел в отставку, господин.
— Это то, что он мог подумать. Надеюсь, мне удастся убедить его снова взяться за гладий. — Паулин сделал короткую паузу. — Я знаю о вас двоих. У тебя с Макроном есть определенная репутация. Я знаю, что ты служил во Втором легионе под командованием Веспасиана и был произведен в центурионы, прежде чем тебя отправили на другие миссии по всей Империи. Ты также служил командиром когорты ауксиллариев во время твоего второго пребывания в Британии, а Макрон был твоим старшим офицером. Смею предположить, что с тех пор вы служили в других провинциях. Вот почему мне нужно, чтобы ты снова служил под моим началом.
Катон надул щеки. — Я польщен этим предложением. Действительно. Но я не собирался оставаться в Британии надолго.
— Ты меня неправильно понял, префект. Это не предложение. Это приказ. Ты поклялся служить Риму, и теперь Рим нуждается в тебе.
— Господин, но я…
— Если ты сделаешь, как я прошу, я обязательно поставлю печать на документе, в котором будет сказано, что я вызвал тебя из Рима для участия в кампании. Это может оказаться очень важным документом для тебя, — проницательно добавил Паулин.
Катон был загнан в угол и не видел другого выхода, кроме как согласиться.
— Мой гладий ваш, господин. Но дайте мне немного времени, чтобы попрощаться и позаботиться о моих нуждах в кампании.
— Конечно. Месяца должно хватить. Я ожидаю увидеть тебя и Макрона в лагере возле Вирокониума через месяц. Будут еще вопросы? Если нет, то ты свободен!
Катон отсалютовал и вышел из таблиния наместника, его беспокоила перспектива сообщить новости Клавдии и Луцию, когда он вернется в Камулодунум. Выйдя из штаб-квартиры, он направился прямо к «Собаке и оленю», где его уже ждали Макрон и Аполлоний. День был ясный, теплый, и на улице стояли столы и скамейки. Макрон увидел, как он пробирается сквозь людей, вернувшихся на улицы города после того, как весть о полном разгроме банд разнеслась по Лондиниуму, и подозвал Парвия, чтобы тот принес им вина.
Парвий вернулся с закупоренным кувшином и тремя чашами как раз в тот момент, когда Катон присел.
— Это мой мальчик! — Макрон легонько толкнул парня в плечо, и Парвий в восторге улыбнулся медной монете, которую тот шлепнул ему в ладонь.
Катон осушил половину своей чаши, прежде чем заговорил. — Порция присоединится к нам?
— Нет. Она занята на складе. Прибывает груз вина. С ней этот старый пердун Денубий. Я думаю, она собирается сделать его управляющим складом. Лучше
— Вероятно ли это?
— Отличные шансы. Но она не согласится передать все свое имущество какому-то мужу.
— Как дела в штабе? — сменил тему Аполлоний.
Катон рассказал о реакции претора на отчеты, которые он и Дециан представили, прежде чем сообщить новость о своем возвращении на действительную службу.
— Интересно, как отреагирует Клавдия? — Макрон выгнул бровь.
— Даже и не знаю с чего начать с ней разговор. Но если все пойдет хорошо, кампания будет завершена до осени, и я смогу вернуться в Камулодунум.
— Что тогда?
— Я думаю, мы могли бы остаться на некоторое время, по крайней мере, пока люди в Риме не начнут забывать лицо Клавдии и вернуться станет безопасно. Может быть, несколько лет. Но теперь, когда самые важные племена с нами в мире, есть места и похуже. Кстати говоря, Боудикка и Прасутаг, должно быть, уже уехали.
— Сегодня утром, — подтвердил Аполлоний. — Пока ты был в штабе. Боудикка, казалось, стремилась лично попрощаться и выразить свою благодарность. Интересно, что она имела в виду?
Катон пожал плечами и поспешно поднял чашу, чтобы сделать еще глоток, чтобы не отвлекаться на эту тему. Но шпион не хотел, чтобы вопрос был так просто проигнорирован.
— Есть ли возможная связь между этим и тем, что случилось с теми сундуками, которые были спрятаны в повозке?
После победы выжившие и раненые праздновали в гостинице, напиваясь до беспамятства. Только на следующее утро обнаружилось исчезновение телеги. Не имея возможности вернуть сундуки в штаб-квартиру, Катон счел необходимым, чтобы знающие люди поклялись молчать и не навлекать на себя гнев наместника.
— Оглядываясь назад, кажется было большой небрежностью не поставить охрану у повозки, — сказал Аполлоний.
— Сейчас мы ничего не можем с этим поделать, — ответил Катон.
— Нет. Я полагаю, что нет. Я просто надеюсь, что деньги взяли те, кто в них больше всего нуждается. Как, например, ицены. Они могли бы использовать такое состояние, чтобы заплатить налоги, которые они должны. А еще есть семьи Рамирия и других, погибших в борьбе с бандами. Им не помешала бы помощь.
— Думаю, могли бы, — согласился Катон. Он поймал взгляд Макрона, и тот понимающе улыбнулся.
Катон был разочарован в себе за такую мимолетную открытость. Казалось было правильным поступить так, чтобы вознаградить иценов за их помощь. У племени уже было достаточно, с чем бороться без дополнительного бремени принуждения платить налоги, которые они не могли себе позволить. Он посоветовал Боудикке убедиться, что небольшой запас серебряных монет будет «отмыт» переплавлен и перелит в монеты иценов, чтобы в них нельзя было признать монеты, украденные из провинциальной казны. А те, что достались семьям погибших ветеранов, достаточно легко смешать с другими монетами, циркулирующими в провинции, не привлекая внимания. Катон не сообщил о судьбе сундуков с сокровищами ни одному из своих товарищей, надеясь защитить их, если кражу когда-либо проследят до него.