Честь, слава, империя. Труды, артикулы, переписка, мемуары
Шрифт:
17. Для приготовления к этому умов народа издано в свет сочиненное Прокоповичем небольшое рассуждение под названием «Первосвященник» [189] , в котором с такою же большою ученостью, как и основательностью, доказывалось, что первые христианские императоры постоянно удерживали за собою первосвященнический сан, носимый их языческими предшественниками, пока, наконец, Римские папы нашли способ выманить его у них вместе с соединенными с ним преимуществами и присвоить себе; при этом в то же время внушалось, что в христианском государстве главный надзор за духовными делами не может принадлежать никому другому, кроме государя.
189
«Первосвященник,
18. Вскоре потом Петр I объявил, что на будущее время сан и титул патриарха, как слишком заносчивое и никакому подданному не приличное достоинство в России, совершенно отменяется, а духовные дела вперед будут под ведением и наблюдением Правительствующего Синода, состоящего из одного президента, двоих вице-президентов и нескольких советников и заседателей под верховным надзором государя.
Как скоро составился этот Синод, ему был прислан на рассмотрение Духовный Регламент [190] и по именному повелению одобрен и отдан в печать [в 1719 г.], несмотря на Яворского (который объявлен был президентом, но в первом же году и умер), делавшего много возражений против него.
190
Его Петр I приказал сочинить только в 1722 г. как прибавление к Духовному Регламенту под названием: «Прибавление о духовном причте и монахах». (Прим. переводчика.)
19. В этом Регламенте вполне утверждено учение о зависимости духовенства от правительства страны, уничтожены все церковные льготы и преимущества, сделаны разные полезные постановления для монастырской жизни, запрещено много суеверных вероисповедных обрядов, разобраны некоторые сомнения относительно проклятия и церковного повиновения, тайна частной исповеди (in specie sigullum confessionis) ограничена так, что духовник не может молчать о заговорах против государя, мятежах и других государственных преступлениях, если такие будут открыты ему на исповеди, а должен доносить о них под страхом наказания за государственную измену.
Это сочинение, конечно, мастерское произведение в своем роде, заслуживает прочтения с начала до конца и заключает в себе все перемены, сделанные Петром I относительно церковного благочиния. Оно было напечатано в Германии, почему и не нужно будет в подробности передавать его содержание. Для образца я приведу только постановление о монастырях [1721 г.].
20. Сначала между многими другими правилами, клонящимися к сохранению доброго порядка и приличия в церквах, в особенности предлагается монастырям, чтобы они отправляли Богослужение с должным благочестием и благоприличием, для чего в каждом монастыре должно находиться по крайней мере 30 монахов, а где нет такого числа их и, стало быть, эта конечная цель не может быть достигнута, монастырь должно обратить в приходскую церковь и училище, монахов, живших в нем до того времени, развести по другим монастырям, которым недостает требуемого числа их.
Но затем всем игуменам и настоятелям монастырей внушается, под страхом тяжкого наказания, не принимать в монастырское звание без особенного указа ни одного дворянина, ни кого-либо, служащего в государственной службе, ни приказного писца, ни безграмотного, ни несовершеннолетнего, никакого мещанина, ни крестьянина.
Так как в этот список входят все русские подданные какого бы то ни было звания и, следовательно, никому не дозволяется идти в монастырь, кроме тех вдовых священников, которые, по уставу Греческой Церкви, не могут больше продолжать свою должность, монастыри же, в которых
Но, по кончине Петра I, исполнению этого предначертания не дали дальнейшего хода и не заботились о нем, как и о многих других введенных им полезных учреждениях в духовных делах.
21. Вслед за введением этого нового образа духовного управления и связанных с ним распоряжений Петр I ни о чем не прилагал столько стараний, как о том, чтобы вывести свое духовенство из прежнего невежества. В начале его царствования духовенство было гораздо грубее, чем оно было в Европе в самые темные столетия папской власти.
Проповедовать было у него решительно не в обычае. Кто мог читать и писать да умел точно соблюдать церковные обряды, тот имел все нужные требования не только для священника, но даже и для архиерея. Да если еще при том он составил себе известность строгой жизнью, а от природы награжден был окладистою бородой, то слыл за отличное духовное лицо.
22. Между украинским духовенством кое-где встречались еще некоторые, имевшие наружность учености. Потому что в то время, когда поляки завладели этой областью, жители ее завели в разных монастырях латинские училища, а в Киеве и Чернигове – Академии [191] , где учили богословию и философии, впрочем, только на польский лад.
191
В Чернигове никогда не было никакой Академии, но в 1700 г. была открыта славяно-латинская школа для духовенства свт. Иоанном (Максимовичем). (Прим. переводчика.)
Но как мелко плавали в науках эти господа, можно заключить из следующего суждения, которым несколько лет тому назад в моем присутствии возразил какому-то русскому князю игумен одного из знатнейших монастырей в Украине относительно духовности курения табаку.
По случаю проступков некоторых монахов упомянутого монастыря князь утверждал, что лучше бы разрешили монахам курить табак: это служило бы для них развлечением и не туманило головы, нежели разрешать пиво, водку и другие крепкие напитки, которые доводят их до разных пороков и соблазнов.
Игумен отвечал, что это было бы очень хорошее дело, если бы только курение табаку положительно не запрещалось словом Божиим, так как в Библии сказано, что входящее в уста не сквернит человека, а выходящее устами оскверняет его. Ведь все крепкие напитки входят в рот, а табачный дым выходит.
23. Со всем тем, эти украинские духовные были одни только, которыми мог пользоваться Петр I для распространения большой учености в своем духовенстве. А если б захотел он употребить для того приверженцев иноземной веры, то дал бы только еще новую пищу подозрению, какое и без того уже имели на него ревнители старинного Православия, и возбудил бы, может быть, опасные волнения в народе, но все же не достиг бы тем своей последней цели.
И так, при назначении наместником патриаршества вышеупомянутого Стефана Яворского, он поручил ему между прочим заводить училища, где бы могли учиться необходимым наукам люди, посвящавшие себя духовному званию; а чтобы их еще больше поощрить к тому, учредил капитал, из которого каждому учащемуся должно было выдавать от 3 до 4 копеек ежедневно (около 1 гроша, или 16 пфеннигов), соразмерно его успехам.
24. Яворский и учредил немедленно Богословскую и Философскую Академии в Спасском монастыре в Москве, вверил управление игумену того монастыря, Лопатинскому [192] , человеку хотя и не без способностей, но тайному паписту, и выписал из Украины некоторых монахов, которые должны были обучать в Академии в качестве профессоров.
192
С 1706 г. по 1722 г.