Честь снайпера
Шрифт:
Но почему её удалили из русских архивов? Почему она исчезла? Гораздо вероятнее было бы, что в силу своей известности её жертва стала бы платформой для построения мученической кампании. И её красота помогла бы делу. Пропагандисты так и работают, как знал Боб — в смерти одной красивой девушки можно найти больше мощных эмоций, нежели в погибших в один день четырёх тысячах русских танкистов в одном из тех мест, про которые никто не слыхал — Прохоровке.
Но они не использовали эту возможность.
Почему?
Рейли вздрогнула, потянулась, зевнула и, наконец, проснулась, потирая глаза.
— Когда будем в Оушен-сити?
— Ещё долго. Выспалась? Что снилось?
— Ничего.
Динь-динь-дон!! — раздалось из телефона Рейли, который она спешно выуживала из сумочки.
— Почта пришла.
Боб терпеливо ждал.
— Ага… вот оно. Это от Уилла.
Уилл, терпеливый
— Он в Германии, — поведала Рейли. — Я попросила его проверить дивизионный архив Двенадцатой танковой дивизии СС за тот период времени. Немцы, как оказалось (да и неудивительно), очень чётко всё фиксировали в операционном отчёте. Уилл что-то накопал.
Рейли протянула айфон Бобу.
«Привет, дорогая,
— писал Уилл. —
Аахен — настоящий гадюшник. Но я нашёл архивы 12-й танковой дивизии СС и кое-что в них накопал. Во-первых, нет никаких упоминаний о партизанской активности или попытках убийств между пятнадцатым и двадцать шестым июля. Как ты можешь понять, как раз двадцать шестого у них вдруг прибавилось забот, поскольку началось русское наступление и они покинули Станислав без единого выстрела. Кроме того, с двадцатого по двадцать третье есть несколько неясных записей под общим названием «операции безопасности». Я не знаю, что это значит, разве что я могу сказать — это не контрпартизанская активность, поскольку для неё они постоянно используют отдельную категорию — «антибандитские операции».
И вот — новая запись пятнадцатого числа. Если я правильно прочитал по-немецки, «антибандитская операция в Карпатах, отряд Цеппелина докладывает о большом уроне, причинённом предположительно украинским бандитам, скорее всего связанным с первой партизанской бригадой Бака. Тридцать пять убитых».
Они даже приводят список изъятого оружия: «37 винтовок модели 91 года, одна модель 91 года с оптическим прицелом, пять пистолетов-пулемётов ППШ, 28 гранат, 35 штыков, 12 пистолетов Токарева, 9 пистолетов Люгера, 32 разных клинка».
— Мосин-Наган с оптикой. Это Милли. Они перехватили Милли. Но что это за отряд Цеппелина? — удивился Боб и в следующую секунду нашёл ответ.
Отряд Цеппелина был подразделением, направленным по запросу старшего лидера группы Грёдля из 13-й горной дивизии СС, располагавшейся в Сербии, единственной исламской дивизии во всей немецкой армии. Я видел в записях, что они прибыли всего несколькими днями ранее. Но это не просто рядовые бойцы. Это спецназ, карательный батальон.
Глава 10
С самого начала это была операция карательного батальона, а капитан Салид отлично управлялся со своими людьми. За годы, проведённые среди немцев, он очень многому научился.
Опыта его людям хватало. Они были откомандированы из 13-й горной дивизии СС «Скимитар», действовавшей в Сербии, где они боролись с партизанами — официально «бандитами» — почти три года, и с гордостью носили нашивку со скимитаром на левой стороне воротника своих камуфляжных курток — наравне и в противоположность гордо располагавшимся справа сдвоенным молниям СС. Свои фески они оставили на базе, и сейчас на головах у них были камуфлированные стальные каски СС — как и у их командира.
На Балканах карательный батальон главным образом выносил тяжесть патрульной и штурмовой работы. В массе своей сербские мусульмане, они все были горцами, познавшими аркану войны в горах из жизни на больших высотах. Они бесшумно ползали, прекрасно маскировались и превосходно стреляли, а их работа клинками — ножи были частью их культуры — была великолепна. Лучше всего они проявляли себя в антиеврейских акциях, где их страсть расцветала ярчайшим образом. Они воистину презирали и ненавидели бандитов, и это была не древняя вражда, а нынешняя, современная: они потеряли многих в схватках с ними, но многих и забрали. Это были дисциплинированные, высококлассные военные, опытные и выносливые, привыкшие к выжиданию. Им несвойственна была горячка арабских пиратов и жажда крови ради крови, хотя среди них и имелось несколько арабов: кроме капитана Салида — ещё два унтер-офицера, капрал и рядовой.
Салид использовал классическое построение засады в форме буквы L, предоставляющее два угла обстрела без опасения поражения одной группы огнём другой и использовавшееся
Юсеф эль-Альмени бин Абу Салид приходился двоюродным братом великого муфтия Иерусалима. Увы — британцы убрали августейшую персону вместе с массой иных людей с их позиций, и теперь он прохлаждался в Берлине, откуда вёл еженедельные радиопрограммы для арабского мира, сделавшие его ещё более знаменитым и влиятельным. Его двоюродный брат Салид вырос в Иерусалиме, находившемся под британским влиянием, с детства впитав, что британцы были всего лишь суррогатами истинного врага их народа — международного еврейства, предоставившего власть над палестинскими землями еврейским недочеловекам посредством декларации Бальфура 1919 года. Сам же муфтий, почитатель всего немецкого, с ранних пор проявлял энтузиазм в отношении Третьего Рейха. Один из немецких дипломатов, сблизившийся с ним, предложил взять нескольких талантливых арабских мальчиков в Германию для обучения, так что Юсеф Салид с восьми лет воспитывался по немецкому обычаю, среди немцев, чей язык он быстро перенял — сперва в Реалшуле, затем в кадетской школе, потом на офицерских курсах в Бад-Тёльце, затем в пехотном училище и, наконец, на нескольких специальных курсах подготовки СС. Он выделялся не только своей тёмной кожей и смоляными волосами, но и элегантностью манер, эрудированностью и любовью к немецкой литературе, а его способности к военным дисциплинам вскоре сделали его известными во всех кругах. Его способность сохранять дух в сложных ситуациях, спокойствие под обстрелом, а особенно познания в вине — которое, будучи мусульманином, он никогда не пробовал, но ради эффекта, который это производило, выучил многие этикетки и свойства винтажей — создали ему репутацию героя в обществе остальных офицеров СС. Назначение в Эйнзатцгруппу Д вскоре после вторжения 22 июля и его упорный труд на ниве достижения целей подразделения приносили ему похвалу за похвалой — как официальные, так и неформальные.
Когда стратегия отстрела и закапывания евреев Украины была признана нереальной в силу их несметного множества, а часть была введена в состав Ваффен-СС для исполнения обычных военных обязанностей, то именно Грёдль оказался тем, кто потянул за нужные нити и совершил необходимые для участия в жизни молодого офицера звонки. На этот талант Грёдль определённо положил глаз. Его подопечные были раскиданы по всему фронту великого крестового похода, а Салида он определил в 13-ю горную дивизию СС — единственную чисто мусульманскую дивизию Ваффен-СС, где таланты молодого человека по вынюхиванию евреев пришлись бы к месту.
Салид неизбежно понадобился Грёдлю, когда тому потребовалась группа специалистов для деликатных миссий. В результате долгих ожесточённых споров Грёдль получил в своё распоряжение карательный батальон, под командованием Салида в сербских горах получивший свою броскую нашивку и теперь переведённый в 12-ю танковую дивизию СС — головное подразделение всех частей СС на Западной Украине — в район Станислава, хотя связь с дивизией существовала только на бумаге, в то время как 13-й карательный батальон «Скимитар» был подконтролен и работал лишь на старшего лидера группы СС Грёдля.
По оценке Салида колонна бандитов состояла из полусотни людей, мужчин и женщин — тяжеловооружённых, опытных, некоторые на коротконогих и сильных карпатских пони — единственном транспорте, делавшим возможными операции в карпатских горах. У него самого было лишь двадцать пять людей — лучших бойцов антипартизанской войны в горах, отобранных из широкого круга карательного батальона. Он понимал, что более крупное формирование, да ещё на лошадях не сможет передвигаться по поросшим лесом горам скрытно и неизбежно будет выдавать своё присутствие и создавать беспокойство, а следовать было нужно с величайшей осторожностью. Также Салид дал указание взять двойной запас боеприпасов и убедился в том, что каждый из его бойцов вооружился не медленным болтовым карабином KAR-98k, а пистолетом-пулемётом МР-40 и пистолетом П38 или «Люгером». У каждого было вдобавок по три гранаты М24 — «толкушки» на солдатском языке. Смысл был в том, чтобы обрушить максимальную огневую мощь на колонну, вошедшую в зону поражения. Следовало нанести один-единственный ошеломляющий удар, поскольку цели были волевыми и склонными не паниковать, а нанести ответный удар, сманеврировать, обнаружить источник удара и переформироваться для отхода. Пони придавали им мобильности, но скрывшихся не должно было быть. Убить нужно было всех — без пленных, без жалости и без сожаления.