Честь Волка

Лайтнер Ли

— Ты имеешь в виду, что испытываешь то же самое?

Старший Космический Волк понизил голос до заговорщического шепота:

— С тех пор как мы прибыли на Чарис, я стал видеть всякое — вроде теней или облачков дыма, мелькающих на периферии поля зрения.

— Да! Точно! — взволнованно прошептал Рагнар. Он наклонился ближе к Торину. — Что-нибудь еще? А не казалось ли тебе, что все на планете… не знаю… какое-то нестабильное?

— Словно все какое-то непрочное или нереальное? — Торин с

облегчением выдохнул. — Хвала Руссу, я уж начал думать, что теряю голову. Но постой, ты сказал, что чувствовал себе так на Фенрисе?

Рагнар нахмурился:

— Ну, не совсем так. У меня не было таких видений до последнего времени, пока мы не отправились на Чарис. На Фенрисе мне главным образом просто снились странные сны.

— Сны о чем?

— О монстрах, — ответил Рагнар. — О монстрах в образе людей.

— Монстрах… — нахмурился Торин, — или вульфенах?

Рагнар почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом.

— Это имеет значение?

— Конечно, — ответил Торин. — Ты говорил об этом с Волчьим Жрецом?

— Даже если бы я об этом подумал, поговорить с Ранеком не было времени.

— А как насчет Сигурда?

Рагнар фыркнул:

— Не валяй дурака. Мы для него всего лишь кучка ничтожеств. Единственное, чем я планирую с ним поделиться, так это своими кулаками.

Старший Волчий Клинок покачал головой:

— Не спеши судить его, Рагнар. Да, он тот еще идиот, но мы все такими были в его возрасте. Он все еще считает себя сыном ярла, а не молодым жрецом, который только что заслужил свой крозиус. Он не уверен в своей власти и ошеломлен ролью, которая ему навязана. По существу, он боится неудачи. — Торин многозначительно посмотрел на Рагнара. — Похоже это на кое-кого, тебе известного?

— Я не вполне уверен, что понимаю твою мысль, — проворчал молодой Космический Волк.

— Прекрасно, подумай тогда вот над чем: Сигурда не воскресили бы, если б Ранек и другие жрецы не увидели бы в нем каких-то возможностей. Поговори с ним о снах. Отбрось свои сомнения, и, быть может, он научится делать то же в отношении нас.

Рагнар обдумал услышанное.

— Хорошо, — пожал он плечами, — как только мы вернемся, при условии что нас не разнесет на клочки.

Ухмыльнувшись, Торин похлопал Рагнара по плечу:

— Вот это — тот веселый парень, которого я знал. Доверься мне в этом, брат. Я знаю, о чем говорю.

Молодой Космический Волк обернулся и еще раз обвел взглядом помещение:

— Так ли это? Тогда где же Хаэгр? Мы отправляемся через тридцать секунд…

Из прохода, ведущего в камеру телепортации, донесся оглушительный смех. В люке появилось щетинистое лицо Хаэгра, который, осклабившись, сжимал в огромном кулаке массивный рог для питья.

— Могучий Хаэгр здесь! — проревел он, плеснув немного пенистого эля на палубу. — Обнажайте мечи и бейте в щиты, сыны Фенриса! Битва и алая слава ждут!

Какое-то мгновение казалось,

что Хаэгр не сможет протиснуться через узкий люк. Железные Жрецы и их помощники бросились ему на помощь, но громадный Космический Волк не обратил на них никакого внимания. Сначала одна нога, затем рука с рогом, затем бедро размером с боковину хряка и половина туловища с добрую бочку медовухи — и с ворчанием и скрипом металла Хаэгр протиснулся в помещение. Все еще ухмыляясь, он изрядно хлебнул эля и слизнул пену с усов.

— В следующий раз, как увижу Старого Волка, — обратился он к Рагнару, — напомни, чтобы я сказал ему, что нам нужны корабли попросторнее.

Тем временем далеко внизу, на поверхности истерзанной планеты, начинал осуществляться план Рагнара.

На «Горгоне-4», огневой базе Имперской Гвардии, расположенной в пяти километрах к востоку от космопорта, в бункере командира роты застучал вокс-телетайп. Этот звук разбудил оператора вокса, вырвав его из приятного сна о девушке, с которой он водил знакомство дома. Протирая заспанные глаза, молодой гвардеец считывал текст, по мере того как он печатался. Оторвав тонкий листок с сообщением, он пробкой вылетел в траншеи, чтобы отыскать офицера-артиллериста.

Оператор вокса обнаружил, что командир батареи, потягивая тепловатый рекаф из жестяной кружки, наблюдает за солнцем, готовым вот-вот подняться на затянутом дымом горизонте. Офицер, ветеран многих кампаний, взял листок, не проронив ни слова, и прочел приказ, продолжая прихлебывать из кружки. Черные глаза командира несколько расширились, увидев временную отметку на странице, и он тут же бросился поднимать артрасчеты, непрерывно изрыгая отборные проклятия.

В считаные минуты длинные стволы батареи «Сотрясателей» «Горгоны-4» поднялись в небо. Шестисоткилограммовые снаряды уже были загружены в открытые казенные части орудий, и обнаженные до пояса гвардейцы, все еще щурясь спросонок, вытаскивали капсулы с метательным взрывчатым веществом из бронированных зарядных ящиков.

Не отрывая взгляда от зарева на горизонте, командир батареи медленно поднял правую руку. По всей линии артрасчеты отошли от лафетов орудий. Каждый орудийный сержант на батарее проверил орудие, угол возвышения и затем поднял правую руку.

Командир батареи удовлетворенно улыбнулся. В этот миг первые лучи солнца прорвались сквозь дымку.

— Огонь! — крикнул он, резко опустив руку, и восемь тяжелых орудий взревели как одно.

Гром сотряс землю к северу и югу от «Горгоны-4»: к огневому валу присоединились орудия пяти других огневых баз.

В пяти километрах к западу ожили воксы в кабинах самолетов звена «Мьёльнир».

— Ведущий «Мьёльнир», это «Эхо пять-семь». «Зеленый свет», повторяю, «зеленый свет». Удачи и доброй охоты.