Честнее не бывает
Шрифт:
Наконец Дженни положила трубку, воткнула карандаш в пучок волос, взглянула на меня и улыбнулась. Улыбка превратила ее в совершенно другого человека. Открытая, чудесная, теплая – не улыбка, а сама доброта и дружелюбие.
– Простите. Все звонят и звонят. Значит, хотите мне помочь?
Я уселся.
– Если смогу. – Неужели я говорю серьезно?
– Тогда наденьте что-нибудь попроще.
Я вымученно улыбнулся:
– Простите, я не виноват. Ваш дядюшка меня не предупредил.
Дженни кивнула:
– Он замечательный человек, но о мелочах не думает. – Отодвинувшись, она еще раз смерила меня внимательным взглядом. –
– Я приехал помочь. – Как я ни старался, голос мой прозвучал негодующе. За кого она меня принимает? – Можете меня нагрузить.
– Говорите, приехали помочь? Что-то мне не верится, – заметила она.
– Да, именно так. Приехал помочь. Чем мне заняться?
Дженни достала из стола мятую пачку сигарет и предложила мне закурить.
Я вынул золотой портсигар – подарок от Сидни на мой прошлый день рождения. Обошелся в полторы тысячи долларов. Я гордился этим портсигаром. Он вызывал оторопь даже у некоторых моих клиентов. Специфическая вещица. Можно сказать, символ статуса.
– Покурим мои? – спросил я.
Дженни взглянула на блестящий портсигар, а потом снова на меня:
– Он и правда золотой?
– Этот? – Я повертел портсигар в руках, чтобы женщина как следует его рассмотрела. – Ах да, конечно.
– Но он же стоит бешеных денег.
Цементная пыль под воротничком сделалась чуть более шершавой.
– Полторы тысячи долларов. Это подарок. – Я протянул ей портсигар. – Угощайтесь.
– Нет, спасибо. – Выудив сигарету из мятой пачки, она с трудом отвела взгляд от портсигара. – Вы с ним поосторожнее. Могут украсть.
– А что, здесь воруют?
Кивнув, Дженни прикурила от золотой зажигалки. Ее мне подарил какой-то клиент.
– Полторы тысячи долларов? За такие деньги я могла бы целый месяц кормить десяток моих семей.
– У вас десять семей? – Я убрал портсигар в задний карман брюк. – Правда?
– У меня две тысячи пятьсот двадцать две семьи, – невозмутимо ответила Дженни.
Достав из выдвижного ящика план городских улиц, она положила его на потертый стол, прямо передо мной. Карта была расчерчена фломастером на пять секторов. Каждый сектор помечен своей цифрой.
– Чтобы вы понимали, во что ввязываетесь, – продолжила Дженни. – Сейчас все объясню.
Оказалось, в социальной службе работают пять человек. Каждый отвечает за свой сектор. Дженни достался худший. Взглянув на меня, она улыбнулась:
– Никто не хотел сюда соваться, поэтому пришлось взять на себя. Работаю здесь уже два года. Моя задача – помогать, но только если помощь действительно необходима. В моем распоряжении скудный фонд, но денег вечно не хватает. Хожу по семьям. Пишу отчеты. Данные из отчетов наносят на карту. – Она хлопнула ладонью по сектору номер пять. – Вот мой участок. Почти четыре тысячи человек, включая детей. Ну как, детей… после семи лет они уже детьми не считаются. Вот. – Карандаш переместился от сектора номер пять
Тут зазвонил телефон. Дженни снова переключилась на отрывистые «да» и «нет». Наконец она повесила трубку и как ни в чем не бывало продолжила:
– Я имею право взять одного помощника на общественных началах. Бывает, люди вызываются добровольно. Например, вы. Вам придется содержать картотеку в порядке, сидеть на телефоне, решать срочные вопросы, с которыми я не справлюсь самостоятельно, и печатать отчеты, если сможете разобрать мой почерк. Предупреждаю, он у меня отвратительный. По сути, будете моим заместителем, когда меня нет на месте.
Я поерзал на неудобном стуле. О чем только думал Мелиш, черт его дери? Или он ничего не знал? Здесь нужна энергичная девица, знакомая с делопроизводством.
Это однозначно не для меня.
Так я и сказал. Старался выражаться вежливо, но в голосе все равно слышалось раздражение.
– Девица с такой работой не справится, – заметила Дженни. – Мой прошлый волонтер был бухгалтером на пенсии. Шестьдесят пять лет. Никаких дел, кроме гольфа и бриджа. Хотел приносить пользу. Просто вцепился в этот шанс. Продержался две недели. И я его не виню.
– Работа наскучила?
– Нет, не наскучила. Он испугался.
Я изумленно смотрел на нее:
– Испугался? То есть слишком большой объем?
Дженни дружелюбно улыбнулась:
– Нет. Он был трудоголик. Прекрасно справлялся. Впервые привел мои бумажки в настоящий порядок. Его выбили из седла посетители. – Она кивнула на дверь крошечного кабинета. – Скажу без обиняков, Ларри. Этот сектор терроризирует банда подростков. В полиции она известна как банда Джинкса. Человек тридцать, возрастом от десяти до двадцати лет. Главарь зовет себя Жупелом Джинксом. Изображает эдакого мафиозо. Очень злобный, чрезвычайно опасный. Остальные ребята перед ним пресмыкаются. Полиция ничего не может с ним поделать: слишком хитер. Копы не раз ловили других малолеток, но Жупел всегда от них ускользает. – Помолчав, Дженни продолжила: – По его мнению, я сую нос в чужие дела. Думает, сливаю информацию копам. Убежден, что все те люди, которым я пытаюсь помочь, должны справляться без моей помощи. Видит в родителях побирушек – что он, что его ребята. А их старики всего лишь принимают то, что мне удается собрать: молоко для детей, одежду, уголь, ну и так далее. Еще я подсказываю, как выкроить деньги на квартплату, купить что-то в рассрочку, вникаю во все их проблемы, которыми они со мной делятся. Жупел считает, что я лезу не в свое дело, и портит мне жизнь. Время от времени сюда заходят его ребята. Пытаются меня запугать.
Снова дружелюбная улыбка.
– Конечно, в моем случае этот номер не пройдет. Но волонтеры боятся их как огня.
Я недоверчиво слушал, но смысл ее слов ускользал от меня.
– Похоже, я вас не вполне понимаю, – наконец сказал я. – То есть вашего бухгалтера напугали так, что он все бросил? И это сделал ребенок? Как ему это удалось?
– Он умеет убеждать. Не забывайте, работа не оплачивается. Мой друг-бухгалтер все объяснил. Он уже немолод. И не готов выслушивать угрозы на рабочем месте.