Четкие линии
Шрифт:
Самым разумным сейчас было бы покинуть помещение и больше никогда не вспоминать о нем, закрыть навсегда дверь. Тем более, что я увидел все, что нужно. Но нет, интуиция гнала вперед. Та самая интуиция, что позволяла понимать Выручай-комнату, что помогала рисовать, подбирать сюжеты. Та самая интуиция вкупе с жаждой приключений.
Осторожно, по стеночке, продвигался вперед, оглядываясь по сторонам. На стенах вспыхнули факелы, открывая взору красивый каменный пол. В некоторых местах он был залит водой, вода же капала с потолка, мерно, ритмично. Кап-кап, кап-кап.
Почти в самом центре, у источника,
Но если Комнату создавал сам Слизерин, неужели не мог приукрасить себя? Значит, для чего-то ему нужно было отпугнуть незваных посетителей.
Рукой я вел по стене, мне все еще требовалась опора, так как сердце гулко бухало в груди. Ох, доиграюсь я, чувствую.
Внезапно рука скользнула… по чему-то необычному. Дверь! В стене находилась дверь! Ну, естественно, разве станет могущественный маг, талантливый зельевар, создавать помещение только для василиска и статуи? Это нелогично. Если это было его личное убежище, его самое сокровенное дитя, значит, тут должны были быть и зелья на всякий случай, ведь он растил гигантскую змею. Не могло обойтись без травм.
Змеи блеснули глазами, но послушно пропустили. Дверь распахнулась с диким, тягучим скрипом, который, как показалось, разнесся по всей комнате. Пахнуло затхлостью и пылью, стоило сделать шаг вперед, в глаза тут же залезла паутина. Неужели нельзя было убраться?
Внутри оказался рабочий кабинет. Типичный рабочий кабинет. Несколько высоких шкафов, заставленных толстенными фолиантами, массивный стол, ножки которого изображали львиные лапы, массивное же кресло. И пара обычных стульев, совсем простых, по сравнению с остальной мебелью. Все покрыто толстым слоем пыли. Возможно, когда-то здесь и имелись чары, но время их уже давно вышло.
В противоположной стене находилась еще одна дверь. Скорей всего, вела в лабораторию. Или в гардеробную, кто их знает, этих древних магов. В любом случае, лезть туда я не собирался. Защита все еще могла работать, попасть под неизвестное заклинание не хотелось. Это вам не очищающие, к защите слизеринцы подходили, как истинные параноики.
Набросил проверяющее заклинание на стул. Есть! У меня появилась здоровая паранойя нормального мага. Хотя, если честно, заклинание обнаружения проклятий относилось к "книжным", из раздела поиска контрабанды. Я использовал его, чтобы никто не нашел мои запасы манги.
Чисто. То есть от заклятий чисто, а вот пыль придется убирать.
Стул располагался прямо напротив рабочего стола. Я уселся на протертую поверхность и только сейчас обнаружил то, что нельзя было увидеть от двери.
За спинкой кресла, в свободном пространстве между двумя шкафами висел портрет в массивной раме. Мужчина в богатой мантии черного, с зеленым оттенком, цвета. Воротник был отделан пушистым, блестящим мехом, на груди края мантии скрепляла серебряная цепочка. Костюм не кричал, но сообщал о богатстве и родовитости своего хозяина.
Самого мужчину трудно было назвать типичным представителем Средневековья. Он не был массивен как рыцари, но и не тощ, среднего телосложения. Не двуручный массивный
Высокомерное, гордое выражение лица, такое не удастся продемонстрировать даже Люциусу Малфою. На фоне мужчины на портрете Малфой-старший казался несмышленым ребенком. Властное, уверенное лицо, немного высокомерное и гордое. Умные, проницательные зеленые глаза — как бездна под крыльями собольих бровей. Его можно было бы назвать мужественным, если бы не четко очерченные, безбожно красивые губы, нижняя чуть более широкая, что говорило о скрытой чувственности и страсти.
Его чрезмерно узкое лицо
Подобно шпаге.
Безмолвен рот его, углами вниз,
Мучительно — великолепны брови.
В его лице трагически слились
Две древних крови.
Он тонок первой тонкостью ветвей.
Его глаза — прекрасно-бесполезны! —
Под крыльями распахнутых бровей —
Две бездны.
Как про него написано! Так вот ты какой, Салазар Слизерин! Но ты не будешь сочинять стансы, не пойдешь на плаху, нет, ты будешь бороться до последнего, вывернешься с чистой змеиной хитростью. Надо только дать тебе шанс, вернее, упустить из виду хоть ненадолго, как сделали это остальные Основатели.
Жаль, что портрет не двигается. Тогда не умели оживлять картины? Или еще по какой-то причине полотно не стало артефактом?
Карандаш сам влетел в руку, я достал лист бумаги. Нет, личные покои Слизерина я никому не покажу, но для себя… для себя сохраню все в точности.
Кабинет носил отпечаток личности мага. Немного вычурный, изящный, но крепкий, способный выдержать бурю. И не только обычную, стихийную. Книги на полках — темные, опасные, но такие манящие….
А больше всего мне хотелось повторить портрет самого Слизерина. Этот мужчина привлекал своей неординарной внешностью, самой аурой власти, что не удалось передать художнику, но что подразумевалось.
— Воспитанные люди здороваются, когда входят в помещение.
Рука слегка дрогнула, и карандаш прочертил неаккуратную линию. Голос глубокий, насмешливый, даже с ехидцей.
Со мной соизволил заговорить портрет Салазара Слизерина.
Мужчина пошевелился, сложил руки на груди, смотря с ехидством и пренебрежением.
— Воспитанные портреты дают знать, что с ними нужно здороваться, потому что разговоры с самим собой — первый признак сумасшествия, — парировал. Душевное равновесие восстановилось на удивление быстро, волнения я не ощущал совершенно. И продолжал зарисовывать портрет Основателя.
— Если ты вошел сюда, значит, ты — мой прямой потомок.
Ага, как же!