Четверг пока необитаем
Шрифт:
«Ей-богу, всё до свадьбы заживёт…»
Ей-богу, всё до свадьбы заживёт,
До скромной свадьбы рыженькой зарянки,
Затянутся болезненные ранки,
И даже не потребуется йод,
А лишь весенний ультрафиолет
И первого тепла весёлый градус.
И ты узнаешь ту щенячью радость,
Которую ты знала в десять лет.
«Я не сотрясала основ…»
Я не сотрясала основ,
Но всё же устала порядком:
О, сколько беспомощных слов
Рассыпала я по тетрадкам!
И,
Коль эти крючки, закорючки
Как дети мешают мне спать
И просятся ночью на ручки.
«А кто виновник торжества?..»
А кто виновник торжества?
Новорождённая листва.
И феи, что на пир слетелись,
Во всё воздушное оделись.
И утро, просветлев лицом,
Поёт то славкой, то скворцом.
«Опять про нас небрежно…»
Опять про нас небрежно: «И другие».
А я-то думала – мы гости дорогие,
Я думала – нас рады усадить,
И угостить, и слух наш усладить.
Я верила – здесь сроду не обидят.
А оказалось – нас в упор не видят.
«Мне так не хочется быть посторонней…»
Мне так не хочется быть посторонней
Для расшумевшейся стаи вороньей.
Так не хочу посторонним лицом
Быть рядом с этим весёлым скворцом,
Или чтоб роща воскликнула гневно:
«Что она ходит сюда ежедневно?»
«“Время, стой!” – умоляю его…»
«Время, стой!» – умоляю его.
Как собаке велю ему: «Рядом!»
Но летит оно улицей, садом,
И не слышит оно ничего.
Вот бы взять его на поводок,
Как брала я когда-то собаку.
Но не внемлет ни слову, ни знаку
И бежит, разбивая ледок.
«Ну разве мы друг другу не друзья…»
Ну разве мы друг другу не друзья
По счастью, а тем паче по несчастью,
По сказочной погоде, по ненастью?
Нельзя нам в одиночку. Ну нельзя.
Ведь кто ещё услышит и поймёт,
Когда приспичит срочно поделиться?
Нам друг на друга надобно молиться,
А мы друг друга бьём, как птицу, влёт.
«Такая уж мне уготована участь…»
Такая уж мне уготована участь —
С младенчества чувствовать жизни летучесть,
Ловить всё летучее с ходу и с лёту
И переплавлять в мелодичную ноту,
Чтоб даже тоска обретала певучесть
И сладость. Какая волшебная участь.
«Весне я сильно надоела…»
Весне я сильно надоела.
Я ей прохода не даю.
То говорю: «О, как ты пела
Сегодня!», то сама пою.
Для всех ручьёв ищу сравненье.
Не пропускаю ничего.
А ведь она живёт и мненья
Не спрашивает моего.
«Текущий век, будь выносим!..»
Текущий век, будь выносим!
Уж даже не прошу – будь кроток!
Ведь человек – он тот же слёток.
Не надо больше Хиросим.
В ответ наморщил он чело:
«Не делайте меня кровавым.
Позвольте моим
И небу вас любить светло».
«Весна сквозит…»
Весна сквозит. Всё настежь. Всё насквозь.
Сквозь тонкий слой просвечивает ось.
Повсюду лишь прозрачные слои,
Как будто нынче в мире все свои,
И больше нет секретов никаких.
А если б были, негде прятать их.
«Боже мой, я опять прогуляла урок…»
Боже мой, я опять прогуляла урок,
Я рутинное что-то опять прогуляла,
Я на праздник весенний его променяла,
И гуляет со мной удалой ветерок.
Коль чему-то учиться, то лишь у него —
Вдохновенью, паренью, азарту, порыву
Всех обнять и обшарить – и рощу, и ниву,
Будто ласки достойны все до одного.
«Я пела голосом вторым…»
Я пела голосом вторым
В ребячьем хоре в музыкалке.
Порыв петь голосом, пусть жалким
И тихим, был необорим.
Вот нам учитель подал знак.
Поём мы: «Сени мои, сени».
Век канул. От меня спасенья
Всё нет. Не замолчу никак.
Всё тем же голосом вторым,
Кому-то, кто звончее, вторя,
Пою, пою в волшебном хоре
Днём вешним, зябким и сырым.
«Увидишь, выслушав меня…»
Увидишь, выслушав меня,
Что я пишу на злобу дня.
Из новостей совсем горячих —
Явленье лютиков цыплячьих
В горячей точке, где припёк.
Вот весть какую приберёг
Апрель, когда в свой день последний
Прощался с рощицей соседней.
«Не трогайте меня…»
Не трогайте меня. Хочу остаться в норке,
Где шторки на окне, на скатерти оборки,
Где книжный шкаф пузат, журнальный столик кругл,
Где непременно есть медвежий тёплый угол,
Который, как и всё, что в доме окружает,
Атаку всех ветров успешно отражает.
«То я навстречу устремлялась ей…»
Жизнь, жизнь…
Арсений Тарковский
То я навстречу устремлялась ей,
То я спасенья от неё искала,
То глаз с неё влюблённых не спускала,
То мне казалось – нет её черней.
То говорила, что она – тщета,
То ей пеняла, что неумолима.
Ну а она глядела, молча, мимо
И улыбалась уголками рта.
«Слава Богу, пока кое-что ещё в мире рифмуется…»
Слава Богу, пока кое-что ещё в мире рифмуется.
Ну а если рифмуется, значит почти что целуется,
Прикасается бережно и пребывает в согласии.
Небо глаз всё не сводит с земли —
своей взбалмошной пассии.
Потому-то, наверное, рифма мужская и женская
Так способны звучать, что и скорбь выносима вселенская.
«Стихи сочиняю…»
Стихи сочиняю. Стихийное бедствие.
Бессонница, боль головная, как следствие.