Четверо слепых мышат
Шрифт:
– Заметьте, что начальная сцена снята одним долгим планом, без обрыва, – сказал Харрис. – Кинооператор – гений, хоть и неудобно говорить такое о себе самом.
– Угу, ты мастер что надо, – согласился Гриффин. – Должно быть, в тебе пропадает талант.
Женщины – с виду им было лет по тридцать пять – теперь были отчетливо видны сквозь стекло. Они пили белое вино и беззаботно смеялись, от души наслаждаясь своим девичником. Они были одеты в шорты – да это и понятно: красивые ноги заслуживали того, чтобы их демонстрировать. Барбара Грин вытянула ногу и дотянулась до кончиков пальцев, словно бы нарочно прихорашивалась перед съемкой.
Подрагивающая
Изнутри послышался голос:
– Иду! Кто там? Ух, вот бы это оказался Рассел Кроу! Я только что видела «Блестящий ум». Роскошный мужчина, ничего не скажешь.
– Это не Рассел Кроу, леди, – сказал Браунли Харрис, который, как стало ясно, и выполнял роль кинооператора.
Таня Джексон открыла кухонную дверь, и на лице ее в течение доли секунды отражалась ужасная растерянность, пока в следующий момент Томас Старки не полоснул ей по горлу спасательным ножом. Застонав, женщина опустилась на колени, а потом упала ничком. Она была мертва прежде, чем ударилась о кухонный пол, крытый линолеумом в черную и оливково-зеленую клетку.
– Кто-то превосходно обращается со спасательным ножом. Ты не потерял навыка за эти годы, – обращаясь к Старки, отметил Харрис, прихлебывая пиво и не отрывая глаз от экрана.
Ручная камера, продолжая держать план, быстро перемещалась по кухне. Перемахнула через истекающее кровью, вздрагивающее в конвульсиях тело Тани Джексон. Затем перешла в гостиную. Из радиоприемника лилась нервная мелодия группы «Дестиниз чайлд», ставшая теперь частью саундтрека.
– Что происходит? – пронзительно взвизгнула сидящая на кушетке Барбара Грин, съеживаясь, в инстинктивном стремлении защититься. – Кто вы? Где Таня?
В тот же миг Старки набросился на нее с ножом. Он даже состроил напоказ зловещую гримасу, специально походя заглянув в камеру. Потом бросился в погоню за Морин Бруно, загнал ее обратно в кухню и там всадил в спину нож. Падая, Морин вскинула обе руки в воздух, будто сдаваясь.
Камера сделала поворот, выхватывая Уоррена Гриффина. Он замыкал шествие. Именно Гриффин принес краску, и именно ему предстояло вымазать синим цветом лица и тела трех жертв.
Сидя в логове своей хижины, приятели прокрутили фильм еще два раза. Когда третий сеанс подошел к концу, Томас Старки вынул видеокассету.
– За наше здоровье, – провозгласил он, и все трое опять сдвинули кружки. – Видите, мы не стареем, мы делаемся только лучше и лучше.
Глава 10
Ура!
Утром мы с Сэмпсоном прибыли на военную базу Форт-Брэгг, штат Северная Каролина [4] , чтобы продолжить расследование «синих убийств». В небе, у нас над головами, то и дело пролетали транспортные военные самолеты «Си-130» и «Си-141». Я вел машину по так называемой типично американской, то есть вобравшей в себя все лучшие качества, автостраде, с которой потом свернул на Рили-роуд. Как ни странно, она простиралась на двадцать пять миль с востока на запад и на десять – с севера на юг и служила местом постоянной дислокации боевых частей, готовых в течение восемнадцати часов быть переброшенными в любую точку земного шара. Тут имелись все условия для полноценной жизни и досуга: кинотеатры, конюшни для скаковых лошадей, музей, две площадки для гольфа, даже
4
Штаб нескольких военно-воздушных и воздушно-штурмовых соединений, а также место расположения Учебного центра войск специального назначения.
При въезде на один из недавно установленных контрольно-пропускных пунктов нас встретили два щита с надписями. Один гласил: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ФОРТ-БРЭГГ, ШТАТ СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА, МЕСТО ДИСЛОКАЦИИ АМЕРИКАНСКИХ ВОЗДУШНО-ДЕСАНТНЫХ ВОЙСК И ВОЙСК СПЕЦИАЛЬНОГО НАЗНАЧЕНИЯ».
Второй был типичен почти для всех военных баз США по всему свету: «ВЫ ВСТУПАЕТЕ НА ТЕРРИТОРИЮ ВОЕННОГО ОБЪЕКТА И ТЕПЕРЬ МОЖЕТЕ БЫТЬ ПОДВЕРГНУТЫ ОБЫСКУ БЕЗ ПРЕДЪЯВЛЕНИЯ ОРДЕРА».
На территории базы было пыльно и сейчас, ранней осенью, все еще жарко. Повсюду, куда ни глянь, бегали потные солдаты, занимающиеся строевой подготовкой. Сновали туда-сюда армейские джипы. Уйма джипов. Несколько подразделений нараспев гудели, задавая ритм.
– Ур-ра! – сказал я Сэмпсону.
– Ничего подобного, – ухмыльнулся он. – Меня уже почти что тянет опять поступить на военную службу.
Остаток дня мы с Сэмпсоном провели, беседуя с людьми, одетыми в камуфляжную форму и до блеска надраенные с помощью слюны ботинки парашютиста. Мои связи в ФБР помогли отворить кое-какие двери, которые в ином случае, возможно, остались бы для нас закрыты. У Эллиса Купера было много друзей, и большинство из них первоначально были потрясены, услышав об убийствах. Даже сейчас мало кто из них верил, что он был повинен в инкриминируемых ему зверствах.
Исключение составляли два офицера запаса, которые под его началом обучались в Учебном центре войск специального назначения. Они сказали, что Купер их физически притеснял. Рядовой 1-го класса Стив Холл был наиболее откровенен.
– В сержанте присутствовала по-настоящему низкая и подлая жилка. Это было общеизвестно. Пару раз, застигнув без свидетелей, он норовил пихнуть меня локтем, пнуть коленом. Знаю, он ждал, что я дам сдачи, но я от этого удерживался. Меня не удивляет, что он кого-то убил.
– Просто сопливые россказни юнцов, – отреагировал Сэмпсон на рассказы, услышанные в военном училище. – У Купа горячий характер, и, если его бесить, он может полезть на рожон. Но это не значит, что он убил трех женщин и размалевал их синим цветом.
Я не мог не чувствовать громадной привязанности и уважения Сэмпсона к Эллису Куперу. С этой стороны он не часто раскрывался. Мой друг рос с матерью, которая была наркоманкой и сама приторговывала наркотиками, а отец бросил его, когда ему было три года. Джон никогда не проявлял особой сентиментальности, кроме тех случаев, когда дело касалось Наны и моих детей, да еще меня, пожалуй.
– Что ты на данный момент думаешь обо всей этой чертовщине? – спросил он наконец.
Я помедлил с ответом.
– Пока слишком рано говорить, Джон. Я понимаю, чудовищно слышать это, когда твоему другу осталось жить меньше трех недель. Я также не думаю, что нас будут принимать в Форт-Брэгге с распростертыми объятиями. Армия любит решать свои проблемы своими силами. Будет трудно добывать нужную нам информацию – такую, которая могла бы действительно помочь Куперу. Что же касается Купера, пожалуй, инстинкт подсказывает мне, что надо ему поверить. Но кто тут будет из кожи лезть, чтобы его вытащить? Кто возьмет на себя весь этот труд? Все это кажется бессмысленным.