Четвертая дверь
Шрифт:
Что из этого следует? Разгадка вызывающе очевидна: под покровом ночи Виктор поднимается в роковую комнату в надежде встретить там призрак жены, с чьей смертью он до сих пор не смирился. Уже хорошо.
Так, предаваясь рассуждениям, я прошел около сотни ярдов, разделяющих наши с Уайтами жилища. А затем в соответствии с вековыми традициями три раза постучал в дверь.
Генри долго не отворял.
– Джеймс, ты вовремя. Я тут уже заскучал.
Несмотря на небольшой рост, Генри был более мускулистым, чем большинство сверстников, хотя со стороны и выглядел довольно плотным. Его широкая голова
Мы крепко пожали друг другу руки и прошли в гостиную.
– Буду с тобой честным, – сказал я самым обыденным тоном, – я тоже не знал, чем заняться вечером.
– Предлагаю выпить за совпадение! – дружески подмигнул Генри.
Я опустился в кресло с заговорщической улыбкой, немного смущенный своим враньем. Мой друг прошел к бару. Вскоре оттуда раздалось тихое ворчание.
– Предатель! – Это предназначалось Уайту-старшему. – Опять запер лучший виски в стол!
Генри загромыхал ручками ящиков.
– И впрямь закрыто! Ну как это называется? Никакого доверия! Но если ты думаешь, что меня остановит такая смехотворная защелка…
Он достал откуда-то обычную скрепку и быстрым движением руки открыл дверцу. Немногие замки могли противостоять его ловким пальцам. Мне вспомнились первые опыты Генри в искусстве взлома. Тогда он экспериментировал с буфетом, где мать хранила банки с вареньем.
– За грустные осенние вечера! – провозгласил мой друг, торжественно поднимая бутылку над головой.
– А если твои родители вернутся раньше? Не думаю, что мистер Уайт обрадуется, увидев налет на свой неприкосновенный запас.
– Ничего он не сделает. В его возрасте любое беспокойство вообще нежелательно. Значит, так. Я поищу сигары, а ты займись напитками.
– На один палец или на два? – с серьезным видом осведомился я.
– Наливай, не стесняйся. – Это означало «до краев».
Генри исчез. Я взял один из журналов, лежащих на столе, и опустился в кресло. На полях издания знакомым почерком было написано несколько строк.
– Генри, – спросил я его, когда тот вернулся, – зачем ты мараешь бумагу, комментируя новости?
– В смысле? Ты не знаешь?
– Не знаю чего?
– Читать без пометок – все равно что есть не жуя.
Он улыбнулся.
– Эту фразу любит повторять папа, хотя меня она уже порядком бесит. Могу клятвенно утверждать: жить в семье с творческим фанатиком нелегко. Иногда он с головой погружается в работу на два или три дня, иногда, пока отдыхает, трещит с нами на совершенно разные темы. Мама-то привыкла, но, откровенно говоря, у меня нервы не такие крепкие.
Артур Уайт был известным писателем. Вообще-то, сначала он занимался различными медицинскими исследованиями, по результатам которых поступил в интернатуру под руководство известного врача с Харли-стрит [1] , а затем решил завести и собственную практику. Пока уточнялись разные тонкости, Артур, дабы убить время, начал сочинять рассказы. К его удивлению, их напечатали в одном из самых популярных лондонских еженедельников, причем успех оказался оглушительным. Восхищенный издатель порекомендовал Артуру
1
Харли-стрит – улица в Лондоне, на которой с XIX в. обосновываются специалисты различных областей медицины. – Здесь и далее примеч. перев.
Мы молча потягивали виски маленькими глотками.
– Сегодня нас никто не потревожит, – сказал мой друг после небольшой паузы. – Отец пригласил маму в театр в Лондоне, а потом они поедут к друзьям. Вернутся не ранее двух, если не трех.
Я понимающе хмыкнул – до ночи бутылка еще успеет опустеть. Тут мне вспомнилась непосредственная цель визита, поэтому пришлось сосредоточиться на том, как перейти к деликатной теме. Задача оказалась не из легких, но Генри, к великому счастью, сам положил конец моим мучениям. Он заговорил с притворным равнодушием, но в понизившемся голосе все же чувствовалось волнение:
– Джеймс, есть небольшое дельце, которое мне хотелось бы с тобой обсудить. Оно касается… твоей сестры.
Я постарался разыграть удивление. Генри поднял бутылку и вопросительно вскинул бровь. После моего кивка он разлил напиток и опустился в кресло. Какое-то время мой друг задумчиво смотрел на стакан, а затем залпом осушил его. Он несколько раз набирал в грудь воздух, решаясь заговорить, но слова будто не могли вырваться наружу. Тщетно пытаясь скрыть смущение, Генри стал раскуривать сигару.
Я мягко подтолкнул его:
– Что она натворила на этот раз?
– Ничего, абсолютно ничего. На самом деле, здесь и кроется проблема. На днях я чуть не поцеловал ее, но в последний момент передумал.
– Почему? – вскрикнул я.
– Мне она очень нравится.
– Ну? И чего же ты тянул?
Увидев, что Генри опешил от такого вопроса, я прочистил горло и продолжил более спокойным тоном:
– В самом деле, к чему здесь скромности? Есть мужчина, есть женщина, которые нравятся друг другу. Такое бывает. Иногда они целуются. Это абсолютно нормально. Естественно. Все мы люди. Ты меня слушаешь, Генри? Нет? Тогда сначала: когда мужчина и женщина…
Я снова почувствовал, что перегибаю палку, поэтому резко осекся и как можно осторожнее продолжил:
– Генри, старина, ну почему же ты ее не поцеловал, раз неровно к ней дышишь? И не надо так на меня таращиться. Почему?
Мой друг, явно пораженный, оставался неподвижен. С трудом сглотнув несколько раз, он пролепетал:
– Это я и пытаюсь втолковать тебе, Джеймс. Слушай. С тобой все в порядке? Если ты не умеешь пить, лучше…
– Я? Не умею пить? Издеваешься?
Я схватил бутылку, вновь наполнил стакан под тревожным взглядом Генри и подал ему сигнал последовать моему примеру.