Четвертая могила у меня под ногами
Шрифт:
– К тебе здесь хорошо относятся? Не бьют по рукам линейкой или еще чем-нибудь? Я слышала, монахини так иногда делают.
Мать-настоятельница откашлялась. Видимо, она тоже знала амслен.
– Мы записали его в школу, - сказала сестра Мэри Элизабет, с трудом сдерживая энтузиазм. – Это «Школа для глухих» в Санта-Фе. По будням он будет жить там, а на выходные возвращаться домой.
Судя по виду Квентина, он не разделял и половины ее радости. Я наклонилась к нему:
– Как тебе идея? – Он только пожал плечами, поэтому я повернулась к сестре: - Что значит
– Сюда, - улыбнулась она и положила руку ему на плечо. – Он поживет здесь, пока мы не подыщем ему постоянный дом. Ах да! – Она повернулась ко мне. – Если вы не против, он может оставаться у вас, когда захочет.
– Да я с радостью, - отозвалась я и оглянулась на Куки. – Что-то мне подсказывает, что Эмбер захочет выучить амслен.
Та кивнула, и выражение ее лица стало невозможно мечтательным:
– Он прелесть.
Когда я передала ее слова Квентину, он мигом покраснел и поблагодарил ее. Вот только он не показал «Спасибо», а тихонько сказал вслух. Гласные получились короче привычных, но его голос оказался глубоким и мягким.
– Ну вот, - сказала Куки, - теперь я влюбилась.
Квентин похлопал меня по руке:
– У меня есть знак для твоего имени.
От удивления я даже выпрямилась:
– Правда? Вот это да!
Он поднял правую руку, согнул пальцы, показав «восьмерку», в которой верхнее колечко делалось приподнятым чуть выше остальных согнутым средним пальцем. Затем коснулся правого плеча, перевернул руку ладонью вверх и отвел от плеча, слегка встряхнув.
Я схватилась за сердце обеими руками. Это был знак для слова «искорка», только от плеча. Он говорил мне, что я сияю. У меня защипало глаза, а Квентин робко опустил голову. Тут я не сдержалась и обняла его за шею. Он выдержал целую минуту, а потом спросил:
– Можно мне иногда оставаться у тебя?
– Я буду счастлива, если ты будешь иногда оставаться у меня.
Я наклонилась и поцеловала его в щеку под противное покашливание матери-настоятельницы.
***
– Этот мальчик – просто живая кукла, - сказала Куки, когда мы поднимались на третий этаж.
– Вот и я о том же.
На улице все еще толпились копы, эксперты прочесывали каждый сантиметр внутри и снаружи желтой ленты. Мои шмотки забрали в качестве улик. Однако, кроме моей, на них была только кровь Рейеса. Смогут ли они это выяснить? Есть ли образцы ДНК Рейеса в какой-нибудь базе данных?
– Как твоя голова? – спросила Куки. – И вообще как ты?
Она замечательная подруга. Столько всего от меня натерпелась! А учитывая обстоятельства, то, что она до сих пор жива, настоящее чудо.
– Порядок.
– Вот и хорошо.
Я отвернулась, чтобы открыть свою дверь, и вдруг Куки отвесила мне подзатыльник. Фреду ничего не оставалось, как дернуться вперед и треснуться о косяк.
Обалдев, я повернулась к Куки:
– Между прочим, эта голова пострадала от сотрясения.
– Я в курсе. И, чтоб ты знала, ужасна этому рада.
– Как-то это не по-соседски.
–
– И что бы ты сделала, Кук? Помчалась бы меня спасать и попала бы кому-нибудь под горячую руку?
– Знаешь, за последнее время это оправдание мне уже до смерти надоело. – Ее глаза наполнились слезами, и она посмотрела себе под ноги. – Ты хоть представляешь, как я себя чувствовала, когда узнала, что Эрл Уокер пытал тебя меньше чем в пятнадцати метрах от меня?
У меня защемило сердце.
Я хотела, как лучше, но Куки заслуживала знать правду о том, что значит оставаться в моей жизни.
– Там была Эмбер, - еле слышно прошептала я.
Она взвилась от тревоги:
– Что? Эмбер была вчера с тобой?
– Нет. В ту ночь, когда приходил Эрл.
Тревога немного поутихла, и Куки сделала шаг назад.
– Не поняла.
– Когда я пришла домой, - сказала я, не в силах остановить поток слез из глаз, - там был Уокер. И Эмбер.
Куки прикрыла рукой рот. Она ничего об этом не знала, а я оказалась настоящей трусихой и боялась ей рассказать.
Я вытерла щеки, ужасно злясь на саму себя. Похоже, в последнее время я только и могу, что реветь. Ведь от плача столько, блин, пользы!
– Она спала диване. – Перед глазами так ясно встала эта картинка, будто все случилось только вчера. И от ужаса у меня так же свело живот, как и в ту ночь. – А он держал пистолет у ее головы.
Куки закрыла лицо ладонями, и из моей груди вырвалось рыдание. Я обняла себя и съежилась. Сейчас я потеряю самое лучшее, что случалось со мной в жизни, но она должна знать правду.
– Он сказал, что если я буду вести себя тихо и послушно, то не тронет ее. Не тронет вас обеих. Даже позволил мне проводить ее до вашей квартиры. Она буквально спала на ходу, поэтому даже не заметила его. Но он пришел сюда из-за меня, Куки. Из-за меня Эмбер чуть не погибла.
Несколько долгих секунд, показавшихся мне вечностью, Куки молчала, потом глубоко вздохнула и посмотрела куда-то вверх.
– Нет, - сказала она, непонятно откуда черпая силы. – Нет, Чарли. Эрл Уокер использовал Эмбер, чтобы заставить тебя делать то, что ему хотелось. И это сработало. Он знал, что так и будет. Ты ни в чем не виновата.
У меня отвисла челюсть:
– Еще как виновата. Во всем виновата только я.
– Чарли, - Куки положила руку мне на плечо, - я тебе уже говорила. Ты делаешь невероятные вещи, а мне как-то повезло стать частью этого. Тот случай был один на миллион, и он уже в прошлом. Мы должны двигаться дальше. Шансы, что такое снова случится, практически равны нулю.
– Ты вообще меня слушаешь?
– Так ведь капитан сам сказал. За один день ты раскрыла четыре дела. Четыре, Чарли. Это… это же просто неслыханно! Мало того, ты поймала серийного убийцу. Спасла бог знает сколько жизней. А я тебе немножко помогала. Просто в будущем нам придется быть осторожнее. Поставим замки получше, да? Мы уже это обсуждали. И систему безопасности.