Четвертая пуля [Похищение. Четвертая пуля. Пусть проигравший плачет]
Шрифт:
Деф оглянулся, словно пытаясь отступить назад, но стоявшая позади него Изабелла уже закрывала дверь. На лицо Селестина Дефа медленно вернулся его естественный цвет.
— Вы… вам была нужна моя помощь, дорогая? — спросил он не очень уверенным голосом.
Леонтина положила на стол свои прекрасные руки, украшенные только обручальным кольцом и кольцом с крупным бриллиантом, блеск которого говорил, что оно стоит полудюжины других колец.
— Да, это так, Селестин, — сказала вдова Гюстава Пеллера сухим голосом, не повышая тона. — Мне нужны сведения, которые, как мне кажется, можете дать только
Он проглотил слюну, облизал пересохшие губы и поискал взглядом стул: она не предложила ему сесть.
— Я слушаю вас, — сказал он.
— Так вот, — сказала Леонтина. — Мне нужен адрес Веры Гляйзман.
Казалось, что невидимый боксер ударил его прямо в лицо. Он слегка покачнулся, инстинктивно поднял руку, словно пытаясь защититься, затем с трудом овладев собой, сказал:
— Веры… Гляйзман? Но… я не понимаю… Почему?
Несомненно, он хотел осторожно заявить, что не знает этой женщины, но у него не оказалось на это времени. Фернан Локар решительно вмещался в разговор:
— Почему? Потому что у нас есть основания полагать, что она прячет некоего Людвига Леера, одного из тех, что навестили прошлой ночью мое кафе и убили Рене. И мы также думаем, что ты знаешь адрес Веры Гляйзман, — добавил он, слегка ухмыляясь.
Торговец повернулся к Игроку.
— Но я действительно не понимаю… — сказал он, — почему эта молодая женщина имеет какое-то отношение к этому делу.
Потом с неожиданной смелостью он добавил:
— И мне не нравится, как ты задаешь мне вопросы, Игрок. Я…
— Хватит! — прервала Леонтина Пеллер. — Вы здесь не для того, чтобы изображать клоуна, Селестин, а мы — не для того, чтобы терять время. Мы получили полное признание от Виктора Корню. Смотрите, вот оно. Оно подписано и под ним стоит дата. И он готов подтвердить его лично, если в этом возникнет необходимость. Он находится у нас и крепко заперт в подвале кафе «Фламбе».
Она спокойно закурила, а Селестин Деф уставился на нее глазами загнанного зверя. Затем она встала, сделала к нему три шага и выпустила тонкую струйку голубого дыма.
— Селестин, — сказала она, тыкая пальцем в его живот, — не следует считать меня ни слабой беспомощной женщиной, ни дурой. Посмотрите на тех, кто меня окружает. У меня есть Фернан, мой компаньон и верный друг. И он больше не один. Вы это знаете лучше, чем кто-либо другой. У меня есть моя дочь и адвокат, который является также моим будущим зятем и который стоит четырех таких, как вы. Более того, я знаю о вас все.
В течение многих лет вы завидовали Гюставу. На рынке он был вашим главным конкурентом. И вам оставалось только пускать слюни от зависти. Прежде всего потому что вы отчаянно нуждались в деньгах, в больших деньгах, так как ваши милые подружки обходились вам слишком дорого, что превышало ваши возможности.
Вы многократно пытались завести общие дела с Гюставом. Но он всегда держал вас на расстоянии. «Селестин Деф, — объяснял он мне, — это лицемер и жулик». Да, Селестин. Вот ваш портрет, нарисованный человеком, который обладал авторитетом, естественным обаянием, которого вам всегда не хватало.
И единственное, что вы могли делать, это шпионить, покупая секреты у бедняги. У человека той же породы, что и вы, у Виктора Корню.
Это он, работая рядом
И вы, так как у вас не было ни необходимого капитала, ни достаточного нахальства, чтобы стать главарем банды в Ранжис, и потому что у вас оказался слишком длинный язык, — вы вынуждены были согласиться.
Селестин Деф рухнул на табурет в углу комнаты. Он скорчился на нем точно так же, как некоторое время тому назад это сделал Виктор Корню в «бентли», но, похоже, он еще не сдался, как можно было бы ожидать. Он пытался возражать:
— Все это не совсем точно, Леонтина… — сказал он мрачным голосом. — Я… я не знал, как будут развиваться события. Он просил меня только о техническом и финансовом содействии. Несколько лет назад я был в Гамбурге по делам о поставке апельсинов и…
— И ты решил заглянуть в квартал Сан-Паули, ты старый мерзавец, — ухмыляясь сказал Игрок. — И это натолкнуло тебя на мысль, не так ли?
Торговец приложил все усилия, чтобы сделать вид, что не заметил этой насмешки. Он обращался только к Леонтине:
— Я уверяю вас… мне будет… легче, да, именно легче, если вы все узнаете. Вот уже несколько ночей, как я не могу уснуть. Я даже представить себе не мог, к чему все это приведет. Я думал, что Макс… сможет вас победить. Что Игрок решит — в его интересах договориться с консорциумом. Но после того как произошли эти взрывы, я был… потрясен.
— И больше всего тем, — подчеркнул Фернан Локар, — что произошло в Шевийи-Ларю, когда ты нежился в объятиях Мари-Лу, так как это не было предусмотрено программой.
Деф опустил голову.
— Я понимал, — буркнул он мрачно, — что все должно было кончиться очень плохо, так как вы перейдете в контратаку, и что Макс…
— Кто тебе сказал, что мы имеем что-то общее с несчастным случаем, который произошел с Максом? До этого мы даже не знали о существовании дома в Шевийи-Ларю, — закричал Локар.
Но Селестин Деф, казалось, совсем не слышал его, продолжая свой монолог:
— Что же касается убийства, произошедшего прошлой ночью, — продолжал он, ломая руки, — то оно буквально перевернуло меня. Я мирный человек, я…
— Хватит с нас этой мелодрамы, Селестин! — решительно прервала его Леонтина. — Вы играли с огнем. Вы пытались управлять людьми, которые оказались сильнее вас. Даже если бы дела пошли по-хорошему, как вы говорите, ваши германские друзья безжалостно выкинули бы вас. Этого бы не случилось, только если бы вы вложили в дело несколько миллионов. Уж не думаете ли вы, что они могли поделиться и сделать вас соучредителем? Хватит, нечего терять время. Адрес Веры — и быстро.