Четвертая высота
Шрифт:
Закусив губу, Гуля изо всех сил боролась с Днепром. То она одолевала, то он брал верх.
«Нет, — подумала Гуля, — из этого толку не выйдет у меня уже и руки не держат весло. Отдохнуть надо!»
И она, перестав бороться с рекой, положила весло. Днепру как будто этого только и надо было. Легонько покачивая, понёс он лодку с Гулей, куда нёс всё, что попадало в его воды, — вниз и вниз.
«Ничего, ничего, далеко не унесёшь! — говорила Гуля. — Вот отдохну немного, а тогда опять поборемся!» И, впомнив знакомую и любимую
От этих красивых и смелых слов, а может быть, и от звука своего голоса, такого молодого и звонкого, ей стало спокойнее.
Через несколько минут она почувствовала, что руки у неё отдохнули и плечи расправились. Она снова взялась за весло и неторопливо, ровно, как учили её в Артеке, заработала попеременно обеими лопастями весла.
— Левая, греби, правая, табань! — командовала она себе. — Левая, греби!
И лодка наконец послушалась: она тяжело повернулась кормой к гирлу, носом к городу и, ныряя на каждой волне, стала медленно приближаться — метр за метром — к киевской пристани.
Там, за далью непогоды, Есть блаженная страна! —пела Гуля.
Когда она подъехала к водной станции, уже совсем стемнело. Принимая у неё байдарку, старик лодочник долго её журил:
— Последняя пришла! Что же, мне тут ночевать из-за вас, что ли?
— Простите, дедушка, — ответила Гуля. — Я и сама не хотела далеко заплывать, да меня течением унесло.
Еле живая от усталости, добралась Гуля до дому. Кажется, никогда ещё она не чувствовала себя такой разбитой. Фрося пожалела её и принесла ей ужин в постель.
— Понимаешь, Фросенька, — говорила Гуля, уплетая за обе щеки вареники с вишнями, из которых так и брызгал сок, — понимаешь, полезла я сегодня к чёрту на рога без всякой тренировки…
— Ай-ай-ай, без тренировки!.. — сочувственно качала головой Фрося.
— В том-то и штука! Чуть не унесло меня, понимаешь. Но мне этот урок пригодится, увидишь сама. Вот кончу экзамены и буду каждый день грести, чтобы наловчиться. Весь Днепр пройду сверху вниз и снизу вверх.
— Ой лишенько! — только вздохнула Фрося.
— Да, да, весь Днепр! Только теперь я буду умнее. Пока сил много, вверх по течению плыви, а когда устанешь, можно и вниз!..
На другое утро Гуля пошла к Наде, чтобы взять у неё задачник. Предстоял новый экзамен — геометрия. Нади не оказалось дома. Бабушка её, худенькая, чистенькая (та самая, которая отказалась держать палец в чернилах), уговорила Гулю подождать Надиного прихода.
На обеденном столе лежало, раскинув рукава, голубое летнее платье (должно быть, то самое — «счастливое»). Бабушка разглаживала на нём оборочки.
— Не
Духовой утюг с сердитым шипением задвигался взад и вперёд по влажному голубому полотну.
— А вчера совсем меня расстроила, — продолжала бабушка. — «Я, говорит, геометрию сдавать не буду. И вообще больше ничего сдавать не буду». — «Как это так — не будешь?!» — говорю. «А я, говорит, на осень попрошу перенести. Осенью заодно с физикой сдам. Всё равно, говорит, лето пропало!»
Бабушка налегла на утюг, и голубое полотно побледнело от прикосновения горячего металла. Утюг, разгораясь, свирепел всё больше и больше, словно он, так же как и бабушка, был зол на Надю.
— Все экзамены на осень? — удивилась Гуля. — Да она же ни за что не сдаст!
— Я и то говорю, не сдаст, — вздохнула бабушка. — До слёз меня вчера довела. — Старуха помахала в воздухе утюгом, чтобы немного охладить его. — В могилу меня эта вертушка загонит!
И, смахнув слезу, бабушка в последний раз провела утюгом по голубой ткани и положила сияющее чистотой платье на кружевное покрывало постели. Из передней послышалось звяканье ключа.
— Вот и она, бессовестная, — сказала бабушка. — И жалко мне её: всё же сиротка, растёт без матери, отец всегда в командировках, вот и делает что хочет…
Надя, кудрявая, лёгонькая, тонконогая, и в самом деле похожая на козу, вбежала в комнату и, поцеловав на бегу бабушку, а потом и Гулю, сразу устремилась к кровати.
— Вот спасибо, бабусенька! Я достала как раз билет на концерт Орловой, и мне необходимо свежее платье. Ах, у меня не бабушка, а чистое золото!
И, подумав, прибавила:
— Конечно, когда не ворчит.
Бабушка только вздохнула и пошла на кухню.
— Ты что это придумала, Надька? — начала Гуля. — Школу бросать, что ли?
— Тебе бабушка уже успела нажаловаться? — спросила Надя. — Я и не думаю бросать школу. А только хочу отложить эти чертовские экзамены на осень. Всё равно осенью надо сдавать физику, заодно сдам уже все предметы.
— Сядешь ты, Надька, на мель со своим «заодно». Давно ли ревела на физике?
— Почему сяду? Подумай сама…
И Надя принялась доказывать Гуле, почему ей нужно перенести экзамены на осень. Во-первых, она так устала за год, что ей ничего не лезет в голову, а за лето она отдохнёт и наберётся сил… Во-вторых, летом в дождливую погоду очень приятно заниматься. («Всё равно, понимаешь, некуда идти!») В-третьих, учителя за лето тоже отдохнут и станут гораздо добрее.
— В-четвёртых, — продолжала Надя, — мне в последнее время вообще не везёт, определённо не везёт! Лучше сейчас и не рисковать.
Гуля слушала её, покачивая головой.