Четвёртый долг

Винтерс Пэппер

Эти воспоминания были чистыми и свежими. Но теперь они были грязными и далекими.

Как и все мои воспоминания.

Своим сердцем я больше не ощущал голос Нилы. Своими ушами я больше не слышал обещания Жасмин. Я не помнил, что произошло, будто мне запретили захватить какие-либо воспоминания из этого мира в следующий.

Но я не хотел забывать об этом.

Я не хотел ничего забывать!

Я заставил свой иссохший, истощенный мозг вспомнить, как мы сюда попали. Как ночь близости и любви превратилась

в ночь моего убийства.

Но как бы я ни старался, у меня ничего не выходило.

Не было ничего, кроме разрозненных картинок.

Пылающая жгучая боль.

Крики Жасмин.

Рыдания Нилы.

А потом еще больше боли, толкающей меня все глубже и глубже в небытие.

Я был слаб в своих муках. Моя душа была разбита, но отказывалась покидать тело, которое было в нескольких чагах от того, чтобы погрузиться в черный саван вечного сна.

Помогите нам…

Решётка была закрыта. Выхода не было.

И даже если бы решётка была широко раскрыта, все равно не было бы никакой надежды.

Мы были мертвы.

То, что мы ещё цеплялись за жизнь, было просто формальностью.

Прошло еще немного времени, и я перестал пытаться бороться. Я угасал.…

Осталось уже недолго.

Внезапный прилив сил позволил мне сказать то, что я должен был сказать много раз в прошлом. То, что я всегда принимал как должное.

– Я ... Я люблю тебя, Кес.

Кашель охватил мое тело, делая ощущаемую мною боль в десять раз сильнее.

Когда жар опалил мою кожу, а легкие завибрировали от слабости, я вздохнул и сдался. Я попрощался с ним. Я сделал все, что было нужно.

Мои чувства скользнули через комнату к моему умирающему брату, и я держалась. Надеюсь, мы снова найдем друг друга. Надеюсь, я снова найду Нилу, когда заслужу ее и заплачу за свои грехи.

Надеюсь, в другом мире ждёт лучшая жизнь.

Прости меня, Нила. Прости за все.

Брат к брату. Душа к душе.

Здесь для меня больше ничего не было.

Я закрыл глаза.

Я отпустил ее.

***

Я рванула за ней.

Он жив!

Вертиго пыталось сбить меня с ног, когда я бежала трусцой вслед за ней. Недоверие и подозрение сделали все возможное, чтобы лишить меня опьяняющей радости.

Он жив.

Он жив.

Это просто чудо.

Никогда простые слова не действовали на меня таким образом. Никогда еще голос не врывался в мое сердце, не вырывал его, не возвращал обратно. Никогда ещё он не даровал мне такую жестокую надежду, что я не хотела дышать, чтобы не потерять равновесие в этом опасном новом мире и не узнать, что Джетро все-таки мёртв.

Мне хотелось плакать. Кричать. Смеяться.

Он жив!

Я побежала быстрее, когда Жасмин рванулась вперед.

Я

никогда не дружила с инвалидами. Мне нравилось думать, что я непредубежден и отношусь ко всем одинаково, но в обществе все еще было клеймо равенства.

Жасмин разрушила все мои заблуждения.

Я думала, что это ей придётся поспевать за мной. На деле это мне пришлось бежать трусцой, чтобы не отстать.

Я думала, что мне придется открывать двери и предлагать помощь в трудных ситуациях. Но нет – Жасмин управлялась со своим инвалидным креслом, дверью и замком быстрее, чем я когда-либо.

Она была свирепой и сильной, и хотя она сидела ниже уровня моих глаз, она была выше меня.

Я была в ее тени.

Он жив.

Но как?

Она не дала мне ответов. В тот момент, когда она сказала мне, что Джетро жив, я опустошила комод, отодвинула его в сторону и последовала за ней без всякой опаски.

Может, это ловушка? Жестокая шутка?

Вполне возможно, но я не могла упустить шанс спасти Джетро. Я должна была унять эту сердечную боль, прежде чем она сломает меня.

Наконец, вслушавшись в то, что говорила мне Жасмин, я пришла к пониманию всего. Я перестала слушать ушами и доверилась своему сердцу. Я не замечала вещи, которые были так очевидны. Я была так слепа. Она обожала своих братьев. Она была разбита от их боли. Но вместо того, чтобы ненавидеть меня...она...она попыталась спасти меня.

Неужели это возможно?

Неужели все, что произошло — борьба за право владеть мною и внесение изменений в контракт, - все это было ради него?

Неужели он сам попросил ее об этом?

Чтобы защитить меня.

– Ты ведь не собиралась причинить мне боль...правда?
– Прошептала я, бросаясь вниз по очередному лабиринту коридоров. Здесь не было ни крупицы света, а камеры наблюдения под потолком не мигали. Ни один красный маячок не намекал на то, что наш полуночный забег записан и о нём будет известно всем.

Я не знала, как она их выключила. Я не знала, как она узнала, что Джетро жив. Я ничего не знала.

Я пребывала в неведении.

Страница 9

– Чертовски вовремя, - пробормотала она, катясь вперед, будто танк.
– Я думала, что ты должна была поумнеть.

Гобелены висели молчаливые и угнетающие. Картины с изображениями мертвых монархов презрительно взирали на нас, а мы бесшумно сновали, как маленькие мышки. Я хотела задать так много вопросов, но что-то удерживало меня.

Он жив.

И я хотела, чтобы он таким и оставался.

– Откуда мне знать? Ты была такой…

– Правдоподобной?
– Она оглянулась через плечо, ее руки подталкивали ее вперед.
– Я училась у лучших.