Четвертый курс
Шрифт:
— Слава Богу, ты жива! Как думаешь, где это мы? — поспешил спросить Иван.
— Ты что, глухой? Я же сказала: я почти слепа! Падаем куда-то, как я понимаю.
— Ага, на планету. Диаметр… — Голицын быстро прикинул на глаз, — где-то тысяч десять километров… Может пятнадцать. Имеется атмосфера. В основном азот, точнее определить не могу, у меня тут тоже приборы уже почти не пашут. Есть кислород. Может, там даже дышать можно!
— Угу, скорее — сгореть!
— На орбите зафиксированы объекты искусственного происхождения! — продолжал считывать скудную
— Вот и поищи. А я, уж извини — вниз. По-простецки — по баллистической траектории. Катер практически неуправляем, максимум, на что могу рассчитывать — попытаться погасить скорость перед самой поверхностью. И то не факт, что получится. Но я постараюсь.
— Понял тебя, — деловым тоном проговорил Голицын. — Буду тебя сопровождать в атмосфере. Подстрахую, если что.
— Да уж, пожалуйста, отскреби мои останки от местных скал. Смотри, только, сам не навернись — это тебе не «Эльметаш».
— Учту, — буркнул Иван.
Погасить скорость Эмме так толком и не удалось, и быть ее словам о скалах пророческими, не окажись рядом с местом падения «Победоносца» крупное озеро. И на последних каплях ресурса — и собственной воли — Маклеуд каким-то чудом все же сумела перенаправить катер в водоем. «Победоносец» Ивана, чувствовавший себя не намного лучше, неуверенно повторил этот маневр и завис, было, над волнами, но, не удержавшись в горизонтальном полете, завалился на левый борт и медленно сполз в воду — следом за нырнувшим на дно братом. Двигатель, видимо, сочтя свою миссию исполненной, отключился.
Озеро оказалось не из мелких — несколько десятков метров, а может быть, и больше ста, если не под двести — определить точно Иван, не имеющий опыта подводных погружений, не мог. Да и не особо стремился. Стандартный защитный костюм, рассчитанный на работу в открытом космосе, да еще и «в гостях», не подвел и здесь: облачившись в него, Голицын быстро покинул умирающий «Победоносец» через шлюз (к счастью, тот еще работал) и без приключений поднялся на поверхность. Датчик шлема уверенно определил атмосферу как пригодную для дыхания (а вот запас воздуха в костюме охарактеризовал на уровне «должен был закончиться еще вчера утром»), и, поколебавшись немного, Иван обнажил голову.
Над озером стояла ночь. Теплая, вероятно летняя. Воздух никаких нареканий со стороны легких не вызывал, даже наоборот, казался вкусным и ароматным. Голицын поднял глаза к небу: оно было сплошь усеяно звездами. Землянин опустил голову, но тут же, нахмурившись, вновь вздернул ее вверх: не может быть! Невероятно!
В черном небе «чужой» планеты путеводным маяком горел знакомый с детства кривой ковш Большой Медведицы.
Маклеуд появилась на поверхности минут через пять — Иван даже начал уже немного беспокоиться.
— Люк заклинило, — пояснила она, стягивая мягкий шлем. — Пришлось через аварийный выбираться, а тот тоже еле открылся. Так что, тут, и правда, можно нормально дышать?
— Можно, — подтвердил очевидное Голицын. —
— Да ладно!.. — скептически мотнула головой девушка. — Мало ли планет с похожей атмосферой!
— Дело не в атмосфере. Ты вон куда посмотри, — Иван указал рукой на небо.
— Ну и что там такого? — нахмурилась Эмма. — Звезды. Даже луны нет.
Голицын пригляделся: Луны действительно не наблюдалось.
— Подумаешь, Луна — может, сегодня новолуние, — нашелся он. — Ты на созвездия посмотри!
— Ну а что созвездия? Не вижу ничего знакомого! Где, к примеру, Южный Крест?
— Южный Крест? — растерялся Иван. — Ах, да! — дошло, наконец, до него. — Ты же у нас из южного полушария! Там у вас все не как у людей, в том числе и созвездия. В общем, за Крест твой не скажу, а Большая Медведица — вот она, звездочка к звездочке. А вон, кстати, и Малая — к горизонту уже клонится. Два самых известных созвездия северного неба, прошу любить и жаловать!
— Да ну, ерунда, не может быть… — снова обратила очи к небосводу австралийка. — Медведицы, говоришь? Ну да, похоже немного…
— Да какое там похоже? Они и есть!
— Но тогда… Но это же невозможно! — выдохнула Маклеуд.
— Абсолютно невозможно, — не стал спорить Голицын. — Но это факт.
— Хорошо, примем это за рабочую гипотезу, — согласилась Эмма после минутного размышления. — Земля, так Земля. Я что, я только «за». Хотя и не понимаю ни черта… В любом случае, надо выбираться из этой лужи. В какую сторону у нас ближайший берег?
— Вон огни какие-то вдалеке, — махнул рукой Иван.
— Сколько до него, как думаешь? — спросила Маклеуд, обернувшись. — Километра три?
— Не меньше… Ну да, авось, не утонем: костюмы держат.
— Ну, тогда что, поплыли потихонечку? Сейчас, только зафиксирую место падения, чтоб потом легче было найти, — она принялась стягивать левый рукав, чтобы добраться до спрятанного под ним браслета. Голицын мысленно обругал себя за то, что сам не сообразил это сделать. — Все, маячок готов. А теперь — вперед! Хотя погоди… Что это за звук?
Голицын прислушался.
— Похоже на шум мотора.
— Он и есть. А вон и лодка! А ну, давай-ка покричим, может, заметят? Эй, на борту! Эгей! Мы здесь! — выпрыгнув из воды почти по пояс, замахала руками она.
Их заметили. Не прошло и пары минут, как в воду рядом с Иваном плюхнулся оранжевый бублик спасательного круга, и еще минуты через три Голицын уже карабкался вслед за Эммой по скользкому металлическому трапу.
Капитан — он же, как вскоре выяснилось, единственный член экипажа небольшой, аккуратной яхточки с оптимистичным названием «Game Оver» — встретил их на юте. Это был мужчина лет тридцати, коренастый, с короткой бородкой, одетый в синие джинсы и джинсовую же рубашку навыпуск. По-английски он говорил хорошо, но неохотно, поминутно пытаясь перейти на французский и тут и там вставляя слова из еще какого-то языка, который Иван почему-то определил для себя как немецкий.