Четвертый протокол
Шрифт:
Старший полицейский офицер Робин Кинг был очень недоволен, когда его в три часа ночи разбудил телефонный звонок. Но, когда ему сообщили, что в полицейском участке его дожидается сотрудник МИ-5 из Лондона, чтобы попросить помощи, он сразу же согласился прийти. Через двадцать минут, непричесанный и небритый, он появился у себя в участке.
Он внимательно выслушал Престона, изложившего ему вкратце суть дела: иностранец, вероятно, агент советской разведки, они «вели» его от самого Лондона, но он спрыгнул с поезда в Честерфилде. Ему удалось все-таки
– Я еще не знаю, ни кто живет в этом доме, ни почему наш «объект» там. Я собираюсь это выяснить, но арестовывать его пока не хочу. Мне нужно, чтобы за домом было установлено наблюдение. Утром мы сможем договориться с главным констеблем графства Дербишир, а пока у нас есть более срочные дела. Сейчас на улице возле дома дежурят четверо сотрудников службы наблюдения, но как только рассветет, посты придется снять, чтобы не мозолить глаза, поэтому я прошу у вас помощи.
– Что конкретно я могу для вас сделать, мистер Престон? – спросил полицейский чин.
– У вас есть какой-нибудь фургон, который бы не привлекал внимания?
– Нет. Есть несколько полицейских машин без опознавательных знаков, а на двух наших фургонах надпись «полиция».
– Нельзя ли раздобыть где-нибудь обычный фургон и поставить его на улице, чтобы мои люди смогли в нем укрыться? Хотя бы временно?
Начальник полиции вызвал дежурного сержанта и задал ему тот же самый вопрос.
– Позвоните ему и попросите немедленно связаться со мной.
Престону он объяснил что в Дрестону у одного из его людей есть автофургон. Но такой он разбитый, что вызывает всеобщие насмешки.
Через полчаса заспанный полицейский констебль подобрал бригаду Буркиншоу у главного входа на стадион. Фургон доехал до Комптон-стрит и остановился прямо напротив нужного дома. Точно выполняя инструкции, полицейский выбрался из машины, потянулся и зашагал по улице, как человек, возвращающийся домой с ночной смены.
Буркиншоу внимательно рассмотрел дом из окна задней дверцы фургона. Затем он вызвал Престона по радио:
– Так намного лучше, – сказал он, – отсюда нам отлично видно дом. Между прочим, его номер 59.
– Посидите немного в фургоне. Я постараюсь найти что-нибудь получше. А пока, если Винклер выйдет, пошлешь за ним двух ребят, если сядет в машину, используй фургон. Возможно, нам придется сидеть здесь долго. Может быть, снять комнату в доме напротив, желательно на втором этаже, с окнами на улицу. Как вы думаете, сможем ли мы найти кого-нибудь на Комптон-стрит, кто согласился бы пустить нас к себе?
Начальник полиции задумался.
– Я знаю одного человека, который живет на Комптон-стрит. Он масон, как и я. Мы – члены одной ложи. Он бывший старшина военно-морского флота, теперь в отставке. Живет в доме номер 58. Где точно расположен его дом, я не знаю.
Буркиншоу сообщил, что дом 58 находится на другой стороне улицы через два дома от дома номер 59. Из окна второго этажа будет все прекрасно видно.
Как и просил его Престон, он сказал своему знакомому Сэму Ройстону, что полиция проводит важную операцию. Им необходимо последить за человеком, подозреваемом в тяжком преступлении, который укрылся в доме напротив. Когда бедный мистер Ройстон наконец понял, что от него хотят, он оказался на высоте положения. Ройстон – законопослушный гражданин и, конечно же, разрешит полиции воспользоваться комнатой с окном, выходящим на Комптон-стрит.
Автофургон переместился на Уэст-стрит, идущую параллельно с Комптон-стрит. Буркиншоу и его парни, не привлекая к себе внимания, проникли в задний дворик дома мистера Ройстона; до того, как лучи летнего солнца коснулись мостовой Комптон-стрит, бригада наблюдателей уже устроилась за кружевными занавесками у окна в спальне Ройстонов, где еще не успели прибрать кровати.
Мистер Ройстон, прямой, как палка, одетый в домашний халат из верблюжьей шерсти, был преисполнен сознания собственной важности от того, что к нему обратились за помощью офицеры Королевской полиции. Он подошел к окну и с презрением глянул сквозь занавеску на противоположный дом.
– Они налетчики? Торговцы наркотиками?
– Да, вроде того, – кивнул Буркиншоу.
– Иностранцы, – проворчал Ройстон, – они мне никогда не нравились. Не надо было их пускать в страну.
Джинджер, чьи родители были выходцами с Ямайки, невозмутимо смотрел в окно. Шотландец Манго внес стулья снизу. В этот момент тихо, как мышка, из своего укромного уголка появилась миссис Ройстон, успев снять бигуди и вынуть шпильки.
– Не хочет ли кто, – спросила она, – чашечку хорошего чая?
Молодой и симпатичный Барни подарил ей одну из своих самых обезоруживающих улыбок:
– Было бы чудесно, мэм.
Она оживилась и начала готовить первую из бесконечной серии чашек чая. Этот напиток был основой ее рациона.
А в полицейском участке дежурный сержант уже установил личность проживающих на Комптон-стрит, 59.
– Двое греков-киприотов, сэр, – доложил он начальнику полиции. – Они братья. Холостяки. Андреас и Спиридон Стефанидисы. Живут здесь около четырех лет. Сообщил эти сведения полицейский, за которым закреплен участок. Кажется, они держат небольшой ресторанчик на Холивелл-кросс, где готовят кебаб и продают их на вынос.
Престон потратил около получаса на переговоры с Лондоном. Сначала он позвонил дежурному по МИ-6, который соединил его с Барри Бэнксом.
– Барри, разыщи «Си», где бы он ни был, и попроси его перезвонить мне.
Через пять минут сэр Найджел Ирвин был уже на проводе. Его голос звучал спокойно и уверенно, будто это было не раннее утро, а разгар рабочего дня. Престон сообщил ему о том, что произошло ночью.
– Сэр, в Шеффилде нас ждали. Двое из Специального отдела и трое из местной полиции с ордером на арест.