Четвертый протокол
Шрифт:
Он не знал, что ошибается. Он действительно верил тому, что ему сказали. Только четыре человека в Москве знали, что обе кнопки обеспечивали мгновенную детонацию.
Был уже вечер.
– Ну, дружище Росс, я очень хочу есть, немного выпить, хорошо выспаться и завтра утром отправиться домой. Это тебя устраивает?
– Конечно, – ответил Петровский. – Давай поставим шкафчик вот сюда в угол. Налей себе виски, а я пойду сооружу ужин.
В десять утра они выехали в аэропорт в маленькой машине Петровского. На обочине дороги к юго-западу от Колчестера, где прямо к дороге подступают густые леса, Петровский остановил
Петровский ехал обратно в Ипсвич.
Он ни на минуту не сомневался в необходимости того, что сделал. Таков был приказ. Теперь у него другие проблемы. Все готово, времени в обрез. Он съездил в Рендлехемский лес, выбрал место в густых зарослях в ста метрах от забора базы ВВС США Бент-Уотерс. Здесь не будет никого, когда он в четыре утра нажмет желтую кнопку, с тем чтобы взрыв произошел в шесть часов. Свежими ветками он укроет шкафчик и быстро поедет в Лондон, пока часовой механизм будет отсчитывать минуты.
Ему только не было известно, когда это произойдет. Сигнал начать операцию поступит через службу московского радио на английском языке в 22.00 накануне вечером. Это будет намеренная оговорка диктора в самом первом сообщении программы новостей. Но, поскольку Васильев уже не мог сообщить, что все готово, Петровскому самому придется посылать сообщение в Центр. Это будет последняя радиосвязь. После этого греки уже не будут нужны. В сумерках теплого июньского вечера он выехал из Черрихейз Клоуз и не спеша поехал в Тетфорд за своим мотоциклом. В девять он уже держал путь на северо-запад.
Конец скучному вечеру для поста наблюдения в доме Ройстонов пришел, когда в начале одиннадцатого из полицейского управления на связь вышел Лен Стюарт.
– Джон, один из моих парней только что ужинал в забегаловке. Телефон прозвонил два раза и дал отбой. Потом опять звонил два раза, и опять отбой. В третий раз повторилось то же. Ребята на телефонной станции подтверждают.
– Греки пытались взять трубку?
– В первый раз просто не успели подойти. После этого даже не пытались. Продолжали обслуживать посетителей. Подожди, Джон… Джон, ты еще слушаешь?
– Конечно.
– Мои люди напротив закусочной сообщают, что один из греков вышел. Через черный ход. Садится в машину.
– Две машины и четверо – за ним, – скомандовал Престон. – Остальные двое присмотрят за ресторанчиком. Беглец может уехать из города.
Но он не уехал. Андреас Стефанидис приехал к себе на Комптон-стрит, поставил машину и вошел в дом. За занавесками зажегся свет. Больше ничего не произошло. В 23.20, раньше обычного, Спиридон закрыл ресторанчик и пешком отправился домой, куда он пришел без четверти двенадцать.
Тигр,
– В начале Комптон-Стрит, на перекрестке с Кросс-стрит стоит человек.
– Что делает?
– Ничего. Не двигаясь, стоит в темноте.
– Ждите.
В комнате Ройстонов на втором этаже было темным-темно. Занавески задернуты. Люди отошли от окна. Манго сидел на корточках за фотоаппаратом с инфракрасным объективом, Престон прижимал к уху свою маленькую рацию. Бригада Стюарта из шести человек и двое водителей были на улице, все поддерживали связь по радио. В одном из домов открылась дверь – кто-то впустил кошку. Дверь тут же захлопнулась.
– Он идет, – сообщил голос по радио, – туда, к вам. Медленно.
– Вижу, – шепотом сообщил Джинджер, наблюдавший за улицей через боковое окно. – Среднего роста и телосложения, в темном длинном плаще.
– Манго, ты можешь щелкнуть его вон под тем фонарем? – спросил Буркиншоу.
Манго немного повернул объектив.
– Я взял в фокус это световое пятно, – сказал он.
– Ему осталось пройти еще метров десять.
Бесшумно человек в плаще вступил в пятно яркого света от уличного фонаря. Фотоаппарат Манго мгновенно отщелкнул пять кадров. Человек прошел мимо фонаря и оказался у калитки Стефанидисов. Он прошел по дорожке к входной двери и постучал, а не позвонил.
Дверь сразу же открыли. В прихожей света не было. Человек в темном плаще вошел внутрь. Дверь закрылась.
В доме напротив напряжение спало.
– Манго, доставай свою пленку и мигом в полицейскую фотолабораторию. Я хочу, чтобы ее проявили и немедленно передали в Скотленд-Ярд, а оттуда сразу же на «Чарльз» и в Сентинел. Я их предупрежу, чтобы готовились установить личность.
И все же что-то не давало Престону покоя. Ночь была теплая, почему человек шел в плаще? Чтобы не промокнуть? Но целый день светило солнце. Чтобы скрыть что-то?
– Манго, во что точно он был одет? Ты же его видел через объектив.
Манго был уже на полпути к двери.
– В плащ. Темный, длинный.
– А под плащом?
Джинджер присвистнул.
– Сапоги. Вспомнил. Высокие сапоги, сантиметров двадцать.
– Черт. Он же на мотоцикле, – догадался Престон и скомандовал, – все на улицу. Машины оставить. Обыскать все улицы окрест. Мы ищем мотоцикл с неостывшим двигателем.
«Проблема в том, – подумал Престон, – что я не знаю, сколько он там пробудет. Пять минут, десять, час?»
Он вызвал Лена Стюарта.
– Лен, это Джон. Если мы найдем мотоцикл, я хочу, чтобы установили на нем передатчик. А пока звони начальнику полиции Кингу. Пусть поднимает своих людей. Когда наш «друг» уйдет, мы его проводим. Бригада Гарри и я. А вы с ребятами останетесь присмотреть за греками. Через час, после того как мы уедем, полиция может войти в дом и арестовать греков.
Лен Стюарт, находившийся в полицейском участке, согласился и стал звонить начальнику полиции Кингу домой.
Через двадцать минут одна из групп поиска обнаружила мотоцикл. Она доложила Престону, который все еще находился в доме Ройстонов: