Четвертый жених

Уилсон Лианна

— Ты меня стеснялся, да? — спросила Энни бесцветным голосом.

— Ты что? Я стеснялся того, что встречался со Сьюзен.

Энни посмотрела вниз на их по-прежнему соединенные руки. Их пальцы были переплетены, и Энни почувствовала нарастающий трепет внутри.

— Ты простишь меня, Энни? — повторил Грант охрипшим голосом. Энни посмотрела ему в лицо и вдруг заметила слезинки в уголках его глаз. — Я не хотел причинить тебе боль.

— Я знаю. — Она взяла его руку в свои руки. — И я прощаю тебя.

— Спасибо. Я действительно хочу, чтобы наш брак был долгим и счастливым.

О

чем он говорит? Это что, продолжение спектакля, начатого ими неделю назад? Но ведь его извинения звучали так искренне… Сомнения снова вернулись к Энни.

— Грант…

— Я хочу жениться на тебе, Энни. Ты выйдешь за меня замуж?

Ошеломленная всем происходящим, Энни смотрела, как Грант вытаскивает из кармана бархатную коробочку, открывает крышку и протягивает ей. В коробочке лежали кольцо с большим бриллиантом и два тоненьких ободка, усыпанные мелкими бриллиантиками. По комнате разнеслось дружное «а-ах!».

— Почему ты делаешь это? — спросила Энни.

— Потому что я люблю тебя. — Взгляд Гранта был серьезным и торжественным. — Я люблю тебя, Энни Бакстер, и не могу без тебя жить.

— Нет. — Энни отпрянула и бросилась к выходу, наступив при этом на чьи-то ноги в парадных туфлях. — Извини, Грант, но это не для меня.

Боковым зрением она увидела, как потрясенно закачали головами ее гостьи, и услышала приглушенные возгласы изумления. Но ей было все равно, что они думают. Это ее решение, ее жизнь.

— Энни… — Грант вскочил и устремился за ней.

— Я сказала «нет», и именно «нет» я имела в виду. — (Тетя Мод обняла ее за талию, демонстрируя, что поддержит любое ее решение.) — Тебе лучше уйти, Грант.

— Сначала скажи почему. — Его взгляд не отрывался от ее лица.

— Почему? Ты шутишь? Все это не может быть правдой! С чего вдруг такая перемена? А я больше не могу ошибаться, не могу страдать. Нет, Грант. Нет. Уходи, пожалуйста.

— Может, ты и права. — Его глаза сузились, а губы сжались в тонкую линию. Его голос звучал глухо, и женщины, каждая из своего угла, были вынуждены напрячь слух и вытянуть шеи, чтобы ничего не пропустить. Но Энни отчетливо слышала каждое слово. — А может, какая-то твоя часть боится брака не меньше, чем боюсь… боялся я?

— А почему ты боялся?

— Видишь ли, когда я рос, передо мной был не самый лучший пример супружеской жизни. Мои родители непрерывно ссорились. Раз в неделю с той или другой стороны раздавалась угроза немедленного развода. — Грант передернул плечами. Ему было неприятно вытаскивать на свет эти неприглядные воспоминания детства.

— Это ужасно, — в голосе Энни звучало сочувствие, — особенно для ребенка.

— Из-за этого я избегал брака… до сих пор. Думаю, ты тоже из подспудного страха выбирала неподходящих мужчин и испытывала облегчение, когда они исчезали из твоей жизни.

— Грант, как бы там ни было, я не хочу сейчас никакого романа, никакой любви. А вдруг ты тоже исчезнешь?

— Ни за что! — Он шагнул к ней. — Это ты сейчас бежишь. Твои страхи и сомнения не позволяют тебе даже представить, как нам будет хорошо вместе, если ты решишься.

С лица Гранта сошло напряжение, черты стали мягче. Тыльной

стороной ладони он очень нежно погладил ее щеку, затем развернулся и вышел из гостиной тети Мод. Женщины снова молча расступились перед ним.

У Энни все внутри заледенело, пока она наблюдала, как мужчина, которого она любит, уходит из ее жизни.

— И ты позволишь ему уйти?

— Господи, о чем она только думает?

— Видите, я же говорила, что она ненормальная!

— Замолчите все! — велела тетя Мод. — Оставьте Энни в покое. Она взрослая женщина, способная принимать самостоятельные решения. — И уже более мягким тоном обратилась к племяннице: — Ты уверена, детка?

Нет! Конечно же, нет! Она сдавила виски руками. Ей надо подумать, подумать! Господи! Что я натворила?

Последние слова Гранта достигли наконец осколков ее сердца, и она прозрела. Все предыдущие женихи были для нее лишь средством выбраться из Локетта. Она никогда не любила их, и их вероломство не стало для нее трагедией. Гранта же она любит всем сердцем, всем своим существом. Сглотнув слезы, Энни посмотрела в окно и увидела, что он садится в голубой пикап. Бросившись к входной двери, она распахнула ее и закричала:

— Подожди!

Грант замер, потом обернулся и посмотрел на нее.

— Грант!

Энни выскочила на крыльцо и застыла на верхней ступеньке, надеясь, молясь, чтобы он вернулся.

— Ты уверена, детка? — повторила свой вопрос тетя Мод.

— Да! На этот раз да! Никогда и ни в чем я не была так уверена.

— Тогда, дорогая… — Мод поцеловала ее в щеку и крепко обняла, — желаю тебе счастья. Иди же к нему.

Из объятий тети она угодила прямо в объятия Гранта. Он прижал ее к себе и долго не отпускал. Она чувствовала, какой он сильный, надежный, уверенный. Втянув ноздрями знакомый запах, Энни подняла лицо в ожидании поцелуя.

Но Грант снова стал перед ней на колено и взял ее руку в свою.

— Это, — сказал он, надевая на ее палец первый золотой ободок, усыпанный бриллиантами, — в память о нашей первой свадьбе, которая стала большим сюрпризом для нас обоих. Это, — он надел на ее палец кольцо с большим бриллиантом, — в честь нашей помолвки, которая будет очень короткой. А это, — еще один ободок с бриллиантами скользнул на ее палец, — в честь нашей второй свадьбы.

— Второй?

— Если ты не возражаешь, я бы хотел пожениться сегодня днем.

— Сегодня днем? — эхом повторила Энни.

Грант кивнул.

— Ни отсрочек, ни побегов, ни пути назад. Это на всю жизнь, понимаешь?

Энни обвила его шею руками и прошептала:

— Это лучшее предложение, которое я когда-либо получала.

— А их было не так уж мало, — раздался рядом ехидный шепот, и только тогда Энни вспомнила, что они не одни.

Подстегнутая этим фактом, она одарила всех лучезарной улыбкой и приникла к губам Гранта в страстном и долгом поцелуе. На крыльце дома, куда высыпали все любопытствующие, повисла тишина, но по мере того, как поцелуй становился жарче, стало раздаваться покашливание и шушуканье. Энни могла поклясться, что локеттские сплетницы еще долго его не забудут, как не забудет она сама. И Грант.