Четыре минус три
Шрифт:
Был ли Хели ошеломлен так же, как М-р Бин, когда он вдруг оказался в другом мире? Какие приключения поджидали его там, наверху? Я легко могу себе представить Хели, который, находясь непосредственно за голубым экраном небес, мне подмигивает:
Тут, наверху, совсем даже неплохо, женка!
Хели Эберхарт! Вот теперь мне известно, где мне тебя искать. Если когда-нибудь мне покажется, что я тебя потеряла.
Звук тормозов. Машина остановилась. Дверь открылась. Потом хлопнула. Шаги.
«Вам плохо? Не нужна ли помощь?»
Я
В смущении я вскакиваю, отряхиваю штаны. И еду домой.
С тех пор много раз переезжала я железнодорожные пути и ехала мимо свечек в траве, которые всегда были заново зажжены, не знаю кем. Если позволяло время, я останавливалась, выходила из машины и ложилась в траву. Чтобы чувствовать связь Небо-Земля каждой клеткой своего тела.
В какой-то момент мне, лежащей в траве, стало ясно: то, что я есть сегодня, нельзя описывать, используя слово «вопреки» и ему подобные. Нет, я ничего не отрицаю, ничего не делаю вопреки. Не вопреки тому, что моя семья погибла, я сегодня та, что я есть. И вовсе не несмотря на, а, наоборот, принимая во внимание мою судьбу. Не наперекор, а именно потому, что… Именно потому, что моя семья опередила меня, достигнув состояния, которое я называю небесным, я стала тем, что я сегодня есть.
Однажды я пережила на переезде потрясение. Я как раз вписалась в дугу, которая ведет к переезду, и думала о детях, о Хели. Тут мой взгляд упал на трансформаторную будку у путей. И я не поверила своим глазам. От неожиданности я непроизвольно и так резко затормозила, что мотор заглох.
Может быть, у меня галлюцинации? Или послания небес наконец научились появляться большими буквами на стенах домов? Я увидела огромные, в человеческий рост, буквы на стене трансформаторной будки: БУДЬ МУЖЕСТВЕННОЙ.
Это же наказ Хели из моих снов!
Химера, вымысел, фантазия? Нет. Слова и сегодня украшают трансформаторную будку на переезде Такерн (TAKERN). Каждый, пересекающий пути, читает послание Хели. Даже полиция до сих пор не заинтересовалась подозрительным своим красноречием граффити.
Кто это сделал? Мне нужно время, чтобы выяснить. Благодарю тебя, дорогой друг. За здесь и сейчас. Ты знаешь все о силе, скрытой в словах. Ты — еретик. Ты — несгибаемый революционер повседневности. Друг.
11 апреля 2008 года
И снова я лежу в постели и ломаю голову.
Дни, проведенные в больнице, оставили следы. Следы преображения. И даже, можно сказать, просветления. Я смотрела смерти в глаза. И у меня возникло впечатление, что часть пути я прошла вместе со своими детьми. Словно они взяли меня с собой и довели почти до небесного порога, к двери в небо. Мне было позволено бросить пару взглядов туда — в мирный, возвышенный и до боли в сердце прекрасный мир, куда ушли Хели и дети.
Соумирание называется этот феномен, о чем я тоже прочитала
«Ты откровенно сияешь!»
Так говорят друзья.
«Миссис Шаровая Молния в тысячу вольт».
Так меня недавно назвала одна клоунесса.
Мантия Хели.
Вот мои слова для описания того, что испытываю.
Соумирание — это когда остаешься жить, но ощущаешь то, что невозможно испытывать в этом мире.
В «Тибетской книге мертвых» читаю о медитации. И в этом описании я узнаю свое новое «я».
Именно так: мои мысли замирают, я чувствую себя наполненной светом, я чувствую близость неба. Я сознаю близость к Богу, чувствую себя защищенной и в безопасности. Иногда мне даже кажется, что я могу выйти из своего тела.
Что же будет со светом во мне, если я покину постель? И если свет покинет меня, что же со мной будет?
Я не знаю, к кому мне обращаться с моими вопросами. Возможно, непосредственно к самой жизни:
Скажи мне, жизнь, почему я не находилась в клоунском автобусе, когда случилось несчастье? Почему ты мне вытянула жребий быть оставленной в живых? Что же ты мне еще приуготовила?
Жизнь не отвечает. Ничего удивительного. Жизнь стоит за порогом, перед закрытой дверью. А я продолжаю лежать. Желая прежде всего общаться с теми, кто мне больше всего близок. От кого нельзя изолироваться. Кому не надо спрашивать, рады им или нет. Хели. Тимо. Фини. Бог.
Тимо часто спрашивал меня о том, кто же такой на самом деле Бог.
И я старалась на совесть, чтобы мой сын представлял себе «Отче нашего» вовсе не в образе старика с белой окладистой бородой. Я сама достаточно настрадалась от того, что представляла себе Бога лишь в образе мужчины. Но разве женщины дальше удалены от Бога, чем мужчины? Прошло много времени, прежде чем Божестсвенное в моем представлении обрело и женские черты.
Кроме того, Тимо рос с представлением, что Бог неотделим от нас и что он вовсе не сидит на небесах, чтобы строго или снисходительно наблюдать за нами сверху. Я вовсе не желала того, чтобы мой сын рос с ощущением того, что он находится под надзором грозного Божества, которое решает, молодец он или негодяй, хороший или плохой.
То, о чем мне не хотелось рассказывать моему сыну, я знала почти наверняка. Мое собственое, со временем сложившееся представление о Боге не так-то просто было донести до детей доступными для их понимания словами. Поэтому я часто путалась и запиналась, говорила, в конечном счете, все же «о нем» и не могла ответить на по-настоящему ключевые вопросы, которые задавал мне Тимо.
«Какого размера Бог?»
Однажды Тимо, перед тем как заснуть, непременно захотелось узнать об этом.