Четыре минус три
Шрифт:
«Люди преподносят мне подарки добровольно. Их награда заключается в радости, которую они испытывают от того, что могут сделать что-нибудь хорошее человеку».
От «спасибо» мне все равно не удержаться. Так пусть оно навсегда обретет здесь, на этой странице, свое законное место. Да услышит меня всякий, сотворивший когда-либо свое тихое добро.
Письма Карин отправляются назад, в ящик.
Наводя порядок, я еще раз открываю папку, в которой собраны выписки с моего счета о многочисленных пожертвованиях.
«Я посылаю тебе немного денег с просьбой соблюсти единственное условие. Тебе следует потратить их совершенно бездумно, на то, что доставляет тебе радость».
«Делай с деньгами что хочешь. Главное, чтобы это доставило тебе удовольствие».
«Позаботься о себе. Это самое важное!»
Деньги.
Средство к существованию.
В последнее время, когда я жила, питаясь почти исключительно воздухом и любовью к моей ставшей невидимой семье, я имела возможность приходить в себя. Благодаря растущему с каждым днем ощущению финансовой безопасности.
«С вами случилось самое страшное, что может вообще приключиться».
Эту фразу я слышала достаточно часто.
«Нет, — неизменно думала я, — это некорректное утверждение».
А если бы и я ехала в клоунском автобусе и была б теперь инвалидом или не находила бы себе места от боли? Удалось бы мне с благодарностью и смирением принять и такую жизнь? Достало бы сил все так же настаивать на том, что жизнь — прекрасна?
А если бы мы с Хели разругались тем утром, накануне несчастья? А если бы я поутру, второпях, сорвалась на детей? Прощание навсегда без примирения, чего никогда нельзя исправить?
Мне еще повезло.
Эту фразу я и выговорила однажды, в каком-то интервью перед включенной камерой, не задумываясь, какое нелепое впечатление может произвести сказанное.
Везение.
Я имела в виду, что мы разошлись с миром. Никакого тлеющего конфликта. Никаких недоговоренностей.
Мне было бы гораздо труднее, лишись я возможности заключить мир с самой собой. Если бы пришлось прощать самой себе ошибки и упущения, замалчивать существование счетов, которые так и остались бы открытыми.
Вот самое страшное из того, что может случиться.
Тут дело в упреках самому себе? Или, возможно, в страхе?
А если бы мы с Хели разругались тем утром, накануне несчастья? А если бы я поутру, второпях, сорвалась на детей? Прощание навсегда без примирения? Мне еще повезло.
Как бы я себя чувствовала, если бы мое медленное, настороженное возвращение к жизни омрачало беспокойство о том, что мне нечем платить за квартиру, за электричество, за страховку? Если б необходимость борьбы за выживание задавала темп процессу моего принудительного возвращения в мир?
И от этого я была также избавлена.
Мы с Хели не прятали в шкафу сберегательных книжек с внушительными накоплениями.
Наше будущее громко лопнуло. И растворилось в воздухе.
Тем не менее я была избавлена от страхов. И время у меня было. Обо мне позаботились: через три дня после аварии, когда я дни и ночи проводила в больнице рядом с детьми, несколько женщин из моего родного города развернули кампанию помощи. Они открыли счет для пожертвований в мою пользу и сами перевели на него первую сумму.
Общество взаимопомощи St.Marein bei Graz
Они сообщали номер моего счета всем желающим мне помочь. Номер моего счета публиковала газета, которая ежедневно печатала информацию о состоянии моих детей. Когда эта же газета спустя некоторое время опубликовала интервью со мной, публикацию снова заключал номер счета для пожертвований.
Андреа, моя подруга, которая вела от моего имени мои финансовые дела, посещала два раза в день отделение банка рядом с моим домом и сообщала мне о поступлениях на счет.
Эта игра изумляла нас обеих. Игра, которая продолжалась только потому, что невероятное количество людей желали в нее играть. В мою пользу. Я, которая только что лишилась так многого, с тем большей благодарностью принимала то, чем со мной делились.
Мои карманные деньги. 5 евро.
Маленькая помощь. 10 евро.
Но время от времени жертвовались и сравнительно крупные суммы.
Мы собрали эти деньги на своей свадьбе — вместо подарков.
Каждый год я жертвую определенную сумму на хорошее дело. В этот раз я хочу подарить эти деньги Вам.
Деньги не излечивают, но помогают излечиться.
Я получала не только деньги — гораздо больше.
Мне было подарено время. Мне была подарена возможность доставлять себе маленькие радости. Свобода покупать себе то, что впоследствии могло оказаться избыточным. А главное — я получила возможность без страха заглядывать в будущее, по крайней мере месяца на два.
Нет слов, чтобы передать мою благодарность за каждый подаренный евро. И каждый евро достиг своей цели.
Моя чайная чашка пуста. А спина уже побаливает. Но я никак не оторвусь от многих и многих папок, которые просятся в руки, желают, чтобы их прочитали. Я попыталась как-то систематизировать письма.
Одна пачка, которую я только что сформировала, состоит из двадцати писем, написанных незнакомыми мне людьми. Однако рассказанные ими истории заслуживают доверия. Они о столкновении со смертью, о спутниках и спутницах жизни, о детях, которые рано — слишком рано — умерли.