Четыре ночи
Шрифт:
Мэгги поморгала, стряхивая мучительное наваждение. В ванной, прилегающей к спальне, она привела себя в порядок и сложила чистые полотенца, которые Финн достал для нее из шкафа с подогревом, на табурет. Огромный махровый халат, наверняка его собственный, она, поколебавшись, сунула туда же, под полотенца.
Пора было идти вниз. Если она задержится, Финн может вообразить, будто она ждет его в постели. Торопливо идя к двери, Мэгги бросила хмурый взгляд на окно. Снова пошел снег. Можно подумать, что погода задалась целью не дать ей покинуть Финна.
— Думаю, нам лучше поесть здесь, —
— Почему вы мне не сказали, что работали в Сити?
Вопрос сорвался с губ неожиданно для самой Мэгги, и она тут же об этом пожалела. Такое беспардонное поведение было ей несвойственно. Мэгги смущенно покраснела, однако, к ее облегчению, Финн, вместо того чтобы резко ее осадить, на минуту замер, испытующе глядя на нее, а потом спокойно ответил:
— Этот этап моей жизни остался в прошлом и никак не сказывается на том, как я живу теперь, ну, помимо того, что деньги, которые я тогда заработал, позволили мне самому выбрать дальнейший путь.
— Вы ошибаетесь, — возразила Мэгги. — Все, что происходит в жизни человека, обязательно сказывается на нем.
— Как, к примеру, ваши отношения с родителями? — парировал Финн.
— Даже если я и была несчастлива с родителями, то все это во стократ перевесила любовь дедушки и бабушки, — бросила Мэгги. — Вы же явно зациклились на своей неприязни к городу и горожанам.
А она умна и схватывает на лету, с удовлетворением отметил Финн. По правде говоря, если ему чего и не доставало в его нынешней одинокой жизни, так это удовольствия, которое он получал от разговоров и споров с людьми, близкими ему по взглядам.
— Нет, это не так, — сказал он, пожимая плечами. — Просто я изменился. Человек, которым я стал, хочет от жизни намного большего, чем финансовый успех. Кроме того… — он секунду помедлил, открыл духовку, заглянул внутрь и продолжал с таким презрением в голосе, что Мэгги еле удержалась, чтобы не прервать его и не сказать что-нибудь резкое, — я повидал слишком много людей, которые в погоне за богатством и успехом разрушили себя; боязнь того, что они считали поражением, сделала их циниками, лишенными всяческих иллюзий, способными предать всех и каждого.
— В этом виноват не город, — возразила Мэгги.
— Может, и так, только какое это имеет значение? Лазанья почти готова, — сообщил Финн. — Ну, и поскольку наш разговор не из тех, что способствуют пищеварению, предлагаю сменить тему.
— У меня есть идея получше, — ядовито проговорила Мэгги и, не дожидаясь его вопроса, добавила: — Предлагаю помолчать.
— Молчащая женщина! Неужели такое бывает? — насмешливо заметил Финн, доставая из духовки лазанью.
Мэгги метнула в него убийственный взгляд, но промолчала, хотя это далось ей с трудом.
Полчаса спустя, чувствуя приятную тяжесть в желудке и позабыв про то, что она сердита и поклялась молчать, Мэгги произнесла:
— Было очень вкусно. Я даже не представляла, что так голодна. — И тут же прикусила язык. Однако Финн почему-то не стал напоминать о ее же собственном предложении, а лишь молча взглянул на нее.
Когда
Уж на что была полна приключений, зачастую опасных и всегда возбуждающих, его пестрая, беспокойная жизнь в Лондоне, все это не шло ни в какое сравнение с рискованной игрой, которую они с Мэгги навязали друг другу. Но что бы ни нашептывали ему здравый смысл и чувство осторожности, он погрузился в эту игру с головой.
— Городская женщина, любящая покушать. Вы в самом деле меня удивили. Хотя, с другой стороны, чему ж тут удивляться… — Его глаза блеснули. Мэгги насторожилась, предчувствуя атаку. Однако удар последовал совсем не с той стороны, откуда она ждала, и был столь сокрушителен, что Мэгги успела лишь в растерянности подумать, что выражение лица наверняка выдало ее с головой. — В конце концов, — продолжал Финн таким мягким, вкрадчивым голосом, что у Мэгги зарделась кожа, словно ее ласкали мужские пальцы, — недаром же говорят, что женщина, любящая секс, всегда отличается здоровым аппетитом. Еще вина? — предложил он, показывая на бутылку с красным вином, которую откупорил в начале ужина.
— Нет!.. Нет, спасибо, — поправилась Мэгги, безуспешно стараясь взять себя в руки.
Любящая секс! Неужели надо об этом напоминать… мучить ее?..
— Может, снег перестал идти и я все-таки смогу уехать? — Мэгги на мгновение увидела себя словно со стороны — вот она что-то невнятно пробормотала, неуклюже вскочила и снова плюхнулась на стул, когда Финн подошел сзади в наклонился, чтобы убрать со стола ее пустую тарелку, потом судорожно схватила бокал и припала к нему. Она знала, что Финн наблюдает за ней, и от этого еще больше нервничала.
— Не перестал, — серьезно сказал Финн. — Ехать нельзя. Кроме того, сомневаюсь, стоит ли вам садиться за руль после трех выпитых бокалов вина.
Три бокала? Мэгги пришла в ужас. Неужели она действительно столько выпила? Взгляда, брошенного на бокал, было достаточно, чтобы с достоинством парировать:
— Я выпила не три, а только два с половиной.
— По закону и этого слишком много, — отозвался Финн. — К тому же, — добавил он, — в этих туфлях вы не пройдете и шага по снегу даже в сантиметр толщиной, а там все десять.
— Десять? — ахнула Мэгги. — Но это невозможно. — Она сердито посмотрела на Финна. — И что вы прицепились к моим туфлям? Из-за того, что они вам не нравятся?
Финн, загружавший посудомоечную машину, круто развернулся и одарил ее таким горящим чувственным взглядом, что сердце Мэгги подпрыгнуло, и она еле слышно ойкнула.
— Я не говорил, что они мне не нравятся, — ответил он. — Сказал только, что они непрактичные.
— Потешные — вот как вы их назвали, — проворчала Мэгги, чувствуя себя скалолазом, с риском для жизни карабкающимся на отвесную скалу посреди бушующего моря. Она поднялась со стула. — Я устала… пойду-ка спать. Надеюсь, до утра снег растает и я смогу уехать рано.