Четыре после полуночи
Шрифт:
– Он не протух. Просто начисто лишился вкуса. Даже у риса или картофеля, сваренных без соли, есть хоть какой-то вкус. А тут он отсутствует напрочь. Все равно что жуешь бумагу, поэтому вы и решили, что сандвич протух.
– Он протух, – упрямился лысый мужчина.
– Попробуйте пиво, – предложил Боб. – Оно-то протухнуть не может. Крышка на месте, а закупоренное в бутылке пиво не портится и без холодильника.
Руди задумчиво посмотрел на бутылку «Будвайзера», которую держал в руке, протянул ее Бобу.
– Расхотелось.
Он бросил злобный взгляд
– Я попробую пиво, если не останется другого выхода, но я уже пошел на жертву ради науки. Не хочет ли кто-то еще пригубить пиво? Я думаю, это надо сделать.
– Дайте бутылку мне, – вызвался Ник.
– Нет, – подал голос Дон Гаффни. – Давайте ее сюда. Пиво – мой любимый напиток. Я могу пить его и теплым.
Он взял бутылку, сшиб пробку, жадно глотнул. В следующее мгновение пиво из его рта фонтаном выплеснулось на пол.
– Господи! Выдохлось! Чистая вода!
– Неужели? – оживился Боб. – Хорошо! Отлично! На это надо поглядеть всем! – Он прошел за стойку и взял с полки стакан.
Гаффни поставил бутылку рядом с кассовым аппаратом, и Брайан пристально разглядывал ее, пока Боб Дженкинс не взял бутылку. Действительно, пены в горлышке не было. «И правда, вода водой», – подумал Брайан.
Впрочем, то, что налил Боб в стакан, выглядело как пиво, а не вода. Пиво, из которого вышел весь газ. Пиво, не дающее пены. Несколько пузырьков прилипли к стенкам стакана, но ни один не поднялся на поверхность.
– Понятно, – кивнул Ник. – Газа нет. Такое иной раз случается. На фабрике поставили бракованную крышку, вот газ и вышел. Время от времени каждому достается пиво без газа.
– Но когда такое пиво приходится заедать безвкусным сандвичем, это уже говорит о многом, не так ли?
– Хотелось бы знать, о чем? – взорвался Брайан.
– Сейчас узнаем. Но сначала давайте посмотрим, из одной ли бутылки вышел газ. – Писатель повернулся, схватил с полки несколько стаканов (два или три упали на пол), начал расставлять их на прилавке с ловкостью бармена. – Принесите мне еще пива. А заодно что-нибудь из прохладительных напитков.
Алберт и Бетани принесли из холодильника по четыре или пять банок и бутылок.
– Он чокнулся? – тихим голосом спросила Бетани.
– Не думаю. – Алберт уже представлял себе, куда клонит писатель… и ему все это очень не нравилось. – Помнишь, он советовал тебе беречь спички? Он предугадал, что должно случиться. Поэтому и тащил нас в ресторан. Хотел показать, что его догадка верна.
Бланк распался на три десятка узких полосок, а лангольеры приблизились.
Крейг чувствовал их приближение – по тяжести в затылке.
Тяжести, которая увеличивалась.
Пора, пора идти.
Он подхватил брифкейс и револьвер и вышел из штаб-квартиры службы безопасности. Шагал медленно, подготавливая монолог, который ему предстояло произнести: «Я не хочу стрелять в вас, но выстрелю, если вы не оставите мне другого выхода.
– Выстрелю, если придется, – бормотал Крейг, возвращаясь в зал ожидания. – Выстрелю, если придется. – Его палец нащупал и взвел курок.
Его внимание вновь привлек бледный свет, падающий из окон. Крейг повернулся к летному полю и почувствовал: они где-то там. Лангольеры. Они съели всех никчемных, ленивых людей и теперь возвращались за ним. Он должен попасть в Бостон. Только так он мог спасти себя и остальных… потому что смерть их будет ужасна. Ужасна!
Крейг направился к окнам, выглянул наружу, игнорируя – во всяком случае пока – приглушенные голоса пассажиров у него за спиной.
Боб Дженкинс налил по чуть-чуть из каждой бутылки и банки в отдельный стакан. Ни пузырьков, ни пены, как и в первом эксперименте с пивом. Выдохшиеся, скорее всего безвкусные жидкости.
– Я вас убедил? – спросил он Ника.
– Да, – кивнул тот. – Если вы знаете, что здесь происходит, выкладывайте. Пожалуйста, не томите нас.
– Есть идея, – кивнул Боб. – Не очень приятная, знаете ли, но я отношусь к той категории людей, которая полагает, что знание всегда лучше невежества, особенно в долгосрочной перспективе. Даже если не хочется верить тому, что знаешь. Надеюсь, вы понимаете, о чем я толкую?
– Нет, – тут же ответил Гаффни.
Боб пожал плечами, сухо улыбнулся и продолжил:
– Тем не менее остаюсь при своем мнении. Но прежде чем я начну, попрошу вас оглядеться и сказать мне, что вы видите.
Они огляделись, сосредоточившись почему-то на столах и стульях, поэтому никто не заметил Крейга Туми, который в противоположном конце зала ожидания застыл у окна, всматриваясь в летное поле.
– Ничего, – наконец ответила Лорел. – Извините, но я ничего не вижу. Наверное, у вас более острый взгляд, мистер Дженкинс.
– Отнюдь. Я вижу то же, что и вы: ни-че-го. Но аэропорты работают двадцать четыре часа в сутки. Когда это… Событие произошло, здесь, конечно, был мертвый сезон, самое спокойное время. Но я не верю, чтобы хоть несколько человек не пили кофе или не завтракали даже в столь ранний час: сотрудники аэропорта, вспомогательных служб. Может, даже пассажиры, которые оказались в Бангоре пролетом и решили сэкономить на отеле, проведя пять или шесть часов в аэропорту. Когда я спустился с транспортера и огляделся, мне стало не по себе. Почему? Потому что аэропорты никогда не пустуют, точно так же, как никогда не пустуют полицейские участки и казармы пожарной охраны. Вот теперь вы и спросите себя: где тарелки с недоеденной пищей, где полупустые стаканы? Помните недоеденную плюшку и недопитый кофе в кабине пилотов? Здесь ничего подобного нет. Где хоть одно доказательство того, что здесь были люди, когда свершилось Событие?