Четыре повести о Колдовском мире
Шрифт:
Мэл продолжал допытываться:
— Вы не видели молодую девушку? На ней красный жакет и одежда для верховой езды!
Женщина, испугавшись еще больше, смотрела на него.
— Я видела ее, — прошептала она. — Она одна из них, из тех, что и мальчик. Мать его умерла, когда он родился. Лучше бы и он умер, да и тот фокусник — тоже. Ваша леди такая же, как и мальчик. Я сразу таких узнаю, как только увижу…
— А фокусник? Он ваш муж? — не унимался Мэл.
— Да. В этом-то и горе. Держись подальше от этого фокусника, парень. Он не… — она замолчала, потому что на нее вдруг упала тень. В полумраке Мэл узнал Мердис. По нему пробежали мурашки. У
— От длинных языков слишком много треску, — сказала Мердис, и женщина, подхватив ребенка, тут же скрылась. А Мэлу сказала: — Пойдем, и я покажу тебе, что ты ищешь. Хороший же из тебя защитник.
— Ты знаешь, где она?
Мердис указала подбородком в направлении соседней палатки.
— Я всегда знаю, где она находится.
— А что ты здесь делаешь? — грозно спросил Мэл. — Зачем таким, как ты, нужна ярмарка?
— Ничего не делаю, — ответила Мердис.
В палатке Мэл обнаружил Эйслин в компании четырех других молодых девушек в сопровождении матерей и продавцов. Они щебетали, как птичья стая, довольные друг другом. Разговор шел об их домах, находившихся вдали от Малмгарта. Мэл заглянул, но входить не стал. Мердис остановилась возле палатки. Видимо, она собиралась там ждать Эйслин.
— Ну, доволен теперь? — поинтересовалась Мердис.
— Нет, — ответил Мэл. — Откуда она знает этих девушек? Ей почему-то нравится разговаривать с ними, а ведь до сих пор она с девушками не общалась. Она думает, что девушки глупы, и с ними не о чем говорить.
— Она правильно говорит, они действительно глупы, — злорадно ответила Мердис. — А ты не встречал еще ее будущего мужа? Он сейчас здесь, на ярмарке, и Айрина хочет устроить им встречу.
— Это не мое дело, — отрезал Мэл.
— Отчего же ты ревнуешь? Ведь ты всегда знал, что она не для тебя.
Мэл в раздражении отошел на несколько шагов, но потом вернулся и вошел в палатку.
— Уже поздно, миледи, — вежливо сказал он. — Твоя мать будет беспокоиться.
На обратном пути к палаткам Малмгарта она продела свою руку в его и счастливо вздохнула:
— Никогда еще не было мне так весело, — сказала она, радостно глядя на товары, мимо которых они проходили. — Нам обязательно нужно приезжать сюда каждый год и устраивать встречи.
— Кто эти девушки, с которыми ты разговаривала? — спросил Мэл. — Ведь ты до сего дня их не видела.
— О! Это Мирр и Лилия, и Ана! — она шла вприпрыжку. — У меня такое чувство, словно я их давно знаю. Они мои друзья. У тебя так не бывало, что ты встречаешь человека и сразу понимаешь, что он твой друг? А вот с другими этого не получается. У меня теперь три подруги — Мирр, Лилия, Ана и друг — это ты. Да, и еще Мердис. Я думаю, она мой пятый друг. Ведь она прошла пешком всю дорогу на ярмарку, чтобы охранять меня. Сходи, пожалуйста, к палатке фокусника и скажи ей, что она может прийти в палатку к моей матери.
— Она не пойдет, — сказал Мэл. — Да и твоей матери это не понравится. От Мердис пахнет.
Эйслин задумалась.
— Возможно, ты прав. Моя мать не понравится Мердис. Но я постараюсь завоевать Мердис на свою сторону, вот увидишь.
Мэл тайком облегченно вздохнул, но самые большие испытания ждали его впереди. На следующее утро госпожа Айрина устроила наконец встречу Эйслин с ее официальным женихом, Хроком из Бретфорда.
Хрок вовсе не был таким засушенным стручком, как многажды осмеиваемый Члодвик. Мэл заранее был уверен, что возненавидит его с первого
Лорд Бретфорд и госпожа Айрина с лордом Руфусом опять обменялись дорогими подарками, а Эйслин с Хроком напряженно ожидали окончания формальностей и официального представления невесты жениху. Если бы церемония происходила в Малмгарте, Мэл уже давно бы ушел, чтобы не показать своей ревности. Здесь же, на открытых пространствах ярмарки, он вынужден был смирно стоять среди одиннадцати ратников лорда Руфуса и молча, с ненавистью смотреть на соперника.
Эйслин сделала реверанс и, побледнев, погрузилась в молчание, стараясь выглядеть как можно более безразличной и вялой. Мэл знал, что она изнывает в жестком платье, которое ее заставили надеть. Это платье могло стоять само по себе, без юной девушки, которая сейчас была в него насильно заключена. Госпожа Айрина придумала для Эйслин прическу, и ее волосы выглядели сейчас неестественно, лишая тоненькую девушку ее природной свежей красоты и даже придавая ей нечто коварное.
На лице Хрока застыла притворная улыбка. Это был юноша приблизительно одного возраста с Мэлом. Когда их представили друг другу, он едва обратил на Мэла внимание, хотя тот не скрывал мрачного выражения лица. Мэлу было все равно, заметил ли Хрок его ненависть. Если бы взгляды действовали, как ножи, он убил бы Хрока наповал.
До окончания ярмарки Мэл слышал разговоры, что молодой лорд Хрок не был разочарован в своей невесте, но если бы даже она ему не понравилась, это ничего бы не изменило. Он был младшим сыном в семье, и должен был довольствоваться тем, что приготовит ему судьба. Они намекали, что не отказались бы от приглашения в Малмгарт, но Руфус такого приглашения не сделал. Всю дорогу домой госпожа Айрина кипела от возмущения из-за грубости брата.
Глава 3
Эйслин теперь не так явно искала общества Мэла, она проявляла куда большую застенчивость, чем раньше. Мэл, к ее горькому недоумению, казался холодным и даже недружелюбным. А ведь раньше они относились друг к другу с безраздельным доверием и любовью. Его обращение с ней стало таким холодным и неестественным, что ей показалось, она как-нибудь ненароком обидела его. В компании он обращался к ней с подчеркнуто холодной вежливостью. Когда же она оставалась с ним наедине, он фактически давал ей резкий отпор, угрюмо замолкая или односложно отвечая на ее вопросы.
А началось это все, как думала Эйслин, с ярмарки, когда Хрока объявили будущим лордом Малмгарта. А может, причиной враждебного поведения Мэла явилось то, что она услышала голоса, принесенные ветром. Это произошло на следующий день после возвращения с ярмарки, когда они с Мэлом ехали верхом возле руин. Она так явно услышала чью-то речь, что даже повернулась к Мэлу, думая, что это он что-то ей сказал.
— Нет, не я, — сказал он сердито. — Я ничего не слышал. Это что, преступление, если мужчина хочет помолчать?