Четыре самозванца
Шрифт:
— Глуши мотор! — махнул шоферу Ольховский.
Капитан Наумов зажег фонарь.
Я осторожно заглянул вместе с ними в окно киоска — и шарахнулся назад: из-под прилавка злобно пялилась голова дракона.
Выступление дракона переносится
Находки в киоске были такими важными, что Наумов с Ольховским позвонили начальнику БУРа домой.
— Ждите! — сказал он и вскоре приехал на озеро.
Это оказался Строгов, которого я помнил дружинником. Он был выбрит, подтянут, форменные пуговицы сияли в свете фар, и не верилось,
— Вылитый Вадим Колотыркин! — сказал Строгов, как только меня увидел.
Я ответил, что это я и есть: прибыл из прошлого на Машине Времени, которую сам построил.
Строгов не удивился. Во всяком случае, не подал виду. Он только критически осмотрел мой наряд и распорядился:
— Отвезите его в горотдел и выдайте какую-нибудь одежду!
Пока старшина подбирал для меня списанную милицейскую форму, я стоял над душой у дежурного и слушал, как он переговаривается с ночными патрулями по рации. Это была на сегодня последняя надежда найти Катю и Сашу. Но патрульные милиционеры, как и все остальные, не имели о них никаких сведений.
— Не беспокойтесь, — утешал меня дежурный. — Днем найдем их на сто процентов!
Переодевшись, я сел в уголок и незаметно уснул.
Снились мне кошмары на тему дракона, мороженого и старинных монет. Пробудился я с облегчением. Было утро. Дежурный по горотделу милиции угостил меня чаем из термоса и посоветовал съездить на озеро:
— Не пожалеете!
— А что там будет?
— Увидите сами! — отвечал он, загадочно щуря глаз.
Я стрельнул у него гривенник на дорогу и сел в «пятерику». Это было нелегко: народ валом валил на озеро.
Автобус еле полз, объезжая перерытые улицы. Пассажиры возмущались драконом, который вчера кого-то проглотил. Одни говорили — пловца, другие — целую команду. Я не сразу понял, что речь идет обо мне.
— А пусть не плавают, где не велено! — вступился за дракона дяденька с оттопыренными ушами. — Совсем разболталась эта молодежь!
— Вы что такое говорите? — напустились на него женщины. — А если б он вашего сына?.. Как вам не стыдно, гражданин!
— Вы посмотрите, что они танцуют! — распалялся дяденька, — А одеваются? Глядеть тошно! Да я б их всех в драконьи рукавицы!..
— Откуда вы такой злобный? Из какого времени? — спросил я.
Дяденька резко крутанулся, чтобы мне ответить, но моя милицейская форма, хотя и без погон, произвела на него впечатление. Он с сожалением закрыл рот и молчал до конца пути.
Большинство пассажиров, и я вместе с ними, поспешили к трибунам. Но касса была закрыта. Над окошечком висело объявление:
ВЫСТУПЛЕНИЕ ПЛЕЗИОЗАВРА СОСТОИТСЯ ВОЗЛЕ ШЛЮЗА
Горотдел милиции
— При чем тут милиция? — пожал плечами старик в морской фуражке.
— Как это «при чем»? — отвечала его спутница с подзорной трубой. — Взяли его, гада, на учет, чтобы больше не безобразничал!
Все повернули к шлюзу. Многие бежали трусцой, чтобы занять наблюдательную позицию поудобнее. Я тоже побежал, но случайно взглянул на озеро, и мои ноги сами остановились.
Киоск «Мороженое» —
Третий отряд идет в бой
В жизни бывает много важных дней, но лишь один можно назвать самым главным. И вот для меня, Свистунова, наступил этот Главный День.
Солнце встало за озером. Я смотрел на него из окна своего высокого кабинета, заряжаясь энергией после бессонной ночи. Я чувствовал себя полководцем перед битвой.
— Вот оно, солнце победы!
Петр Ильич рассказывал на уроке истории, что такой возглас издал перед одним своим сражением Наполеон.
Надо обойти свои войска. Я двинулся по отделам. За мной шли Дрозд и Кураго. При нашем появлении все вставали, и я, пожимая каждому руку, поздравлял с торжественным днем.
Кураго доносит: многие земводповоротовцы плохо думают о БЭПе. Но я их не боюсь. Они высказываются в курилках, а на собраниях помалкивают — не хотят рисковать теплым местечком. Кто же станет пилить сук, на котором сидит? Только такие, как Лузгин, но их, слава богу, пока еще мало…
— Прослушайте объявление! — говорила Кураго, пока я занимался рукопожатиями. — Выход на церемонию пуска воды ровно в девять тридцать! И чтобы никто не пропал по дороге! Возле шлюза будет перекличка!..
Как известно, на любой церемонии должна присутствовать общественность. Я и Жук решили заранее: это будут земводповоротовцы. Ну, еще пионеры, — без них нельзя. А всех остальных отвлечет плезиозавр.
Но наш план лопнул. К началу церемонии возле шлюза собрались тысячи незваных гостей — я имею в виду жителей города. А операторскую, где на пульте была кнопка «Пуск», окружили, взявшись за руки, активисты-общественники. На груди у них висели листы ватмана с возмутительными надписями: «БЭПу — нет!», «Не дадим родной город в обиду!» и тому подобное.
— Что будем делать? — тихо спросил я Жука. — Какие предложения?
— Можно заслать к ним в цепочку Эдуардо, — ответил он. — Пусть крикнет «Позор!» и бросит камень в Дрозда.
— Почему в меня? Я не желаю! — запротестовал Максим.
Жук сочувственно вздохнул: — Придется пострадать ради общею дела. Когда он бросит в вас камень, мы объявим всех в цепочке хулиганами и заставим их разойтись.
— А почему бы ему в тебя не бросить? — ехидно спросил Максим.
— Я формально человек посторонний, не имею к БЭПу отношения, — выкрутился Жук.
— Пусть тогда в Свистунова бросает!
— Как ты можешь торговаться в такой момент! — пристыдил я Дрозда.
К сожалению, Эдуардо нигде не было видно. Я поднялся на деревянный помост и под жидкие аплодисменты своих подчиненных подошел к микрофону. — Товарищи! Сегодня наш БЭП финиширует. Но для славного «Земводповорота» это только старт! В нашей необъятной стране еще много рек, текущих не туда, куда надо!
— Свисту-нову по-зор!!! — дружно крикнула живая цепочка.
Я презрительно усмехнулся и показал на них пальцем: — Почему кричат эти люди и стараются нам помешать? Потому что не видят дальше своего носа. Это такие, как они, отрицали вращение Земли и требовали запретить электричество!