Четыре йоги

Вивекананда Свами

Нам известно, что это положение буддизма используется определенными сектами и философскими школами нашего времени, хотя они и утверждают, будто это их собственное изобретение. Однако это положение находилось в центре большинства буддийских философских школ — наш мир самодостаточен и не нуждается ни в каких дополнениях; чувственный мир — это единственное, что существует, поэтому незачем придумывать подпорки для него. Все сущее есть сочетание свойств, зачем же нужна гипотетическая субстанция, в которой они изначально заложены? Впечатление субстанциальности возникает из стремительного взаимодействия свойств, а не из чего-то, существующего в неизменном виде. Аргументы эти чрезвычайно убедительны и превосходно сочетаются с практическим опытом человечества, ведь один человек из миллиона способен мыслить иначе. Большинству людей природа представляется массой стремительных круговоротных перемен. Редко кто прозревает за ними спокойное море, мы обыкновенно видим лишь вспененные волны, и вся вселенная нам кажется массой таких волн.

Итак, перед нами две противоположные теории: за телом и за умом стоит некая субстанция, неизменная и неподвижная; во вселенной не существует ничего, что было бы неподвижно и неизменно, все есть перемены и ничего, кроме перемен. Различие между двумя теориями объединяет недуализм — следующий шаг в философской мысли.

Недуалисты утверждают, что дуалисты правы, признавая наличие чего-то неизменного за всем, — мы не можем представить себе изменчивость вне ее соотношения с неизменностью. Изменчивость мы можем воспринять только в сравнении с чем-то менее изменчивым, а менее изменчивое — в сравнении с еще менее изменчивым и так далее, пока мы не придем к признанию некоей неизменной

субстанции. Все, что проявилось, должно было когда-то находиться в непроявленном состоянии, в состоянии покоя и безмолвия — результата равновесия противодействующих сил, когда ни одна из них, можно сказать, не приходила в действие, ибо действие начинается с нарушения равновесия. Вселенная постоянно спешит возвратиться к состоянию равновесия — это единственный факт, не вызывающий сомнения. Дуалисты совершенно правы, утверждая наличие чего-то неизменного, но не правы, полагая, будто оно не является ни телом, ни умом, а чем-то отличным от того и от другого. Буддисты совершенно правы, утверждая, что вселенная есть не что иное, как вечная изменчивость: если я вне вселенной, если я наблюдаю ее извне, если есть две вещи — наблюдатель и наблюдаемое, то вселенная представляется как вечная изменчивость, и ничего больше. На самом же деле во вселенной есть как изменения, так и неизменность. Душа, ум и тело не являются тремя раздельными сущностями, поскольку составляют единый организм. Одно и то же воспринимается нами как тело, ум и нечто за ними, но не все три компонента одновременно. Кто видит тело — не видит ума, кто видит ум — не видит того, что он зовет душой, а кто видит душу — для того исчезает и тело, и ум. Кто воспринимает только движение, не замечает абсолютного покоя, для того же, кто понял абсолютный покой, исчезает движение. Веревку можно принять за змею, но тот, кто увидел в веревке змею, больше не видит веревку. Когда же, осознав свое заблуждение, он понимает, что перед ним веревка, тогда исчезает змея.

Есть единое, всеохватывающее существование, но оно представляется многообразным. Единственное, что существует во вселенной, — это Душа, это то, что недуалисты именуют Брахманом, который представляется нам в многообразии, потому что мы воспринимаем мир через имена и формы. Взгляните на морские волны, ведь ни одна из них не отличается от моря, почему же мы видим их раздельными? Имя и форма: форма волны и слово «волна», которым мы называем эту форму. Если отрешиться от имени и от формы, перед нами будет простираться единое море. Кто может по-настоящему отличить волну от моря? Так и вселенная — неразделимое Бытие, в которое вносят многообразие имена и формы. Когда солнце освещает мириады капелек воды, каждая капелька несет на себе совершеннейшее отражение солнца, так и Душа, единственное Бытие вселенной, отражаясь в мириадах капелек различного наименования и формы, кажется многообразной. На деле же Она — одна. Нет «я», нет «вы» — есть единство. Идея дуализма, двойственности, ложна в своей основе, а вселенная, как мы обыкновенно воображаем ее себе, есть плод ложного знания. Когда человек начинает понимать, что двойственности нет, что есть только единство, он обнаруживает, что он сам и есть вселенная.

«Я и есмь вселенная, как она сейчас существует, поток неразделенных изменений. И я есмь вне изменений, вне свойств и качеств, я вечно совершенен и вечно благословен». [226]

Существует один только Атман, одна Душа в ее вечной чистоте, совершенности, неизменности, неизменимости, а изменения во вселенной — это лишь разные облики единой Души.

Наше воображение питается только именами и формами, что, как не форма, отличает волну от моря? Вот опадет волна, что станется с формой? Она исчезнет. Существование волны полностью зависит от существование моря, но море существует независимо от волны. Форма сохраняется, пока катится волна, но волна разливается, и нет больше формы, у нее нет самостоятельного существования. Имя и форма — порождения того, что зовется майей. В майе причина обособленности человека, которому кажется, что он отличен от других. Но и у майи нет самостоятельного существования, даже нельзя сказать, будто она существует. Нельзя сказать, будто существует форма, поскольку она несамостоятельна. С другой стороны, то, что она не существует, тоже нельзя сказать, поскольку она заставляет нас ощущать различия. Вот почему философия адвайты признает майю, незнание, или имя и форму, или, как скажут европейцы, «время, пространство и причинность», проявлением Бесконечного Бытия, показывающего нам множественность вселенной, единой по сути. Ошибочно думать, будто есть две конечные реальности, есть одна. Мы можем найти доказательства этому на каждом шагу в плане физическом, в плане ментальном и в плане духовном. Мы сегодня увидели, что вы и я, Солнце, Луна и звезды — всего лишь разные названия различных точек в едином океане вещества, постоянно изменяющего свои конфигурации. Частица энергии, которая несколько месяцев назад была в солнце, может сегодня быть в человеке, завтра она может быть в животном, а послезавтра — в растении. Круговращение постоянно. Едина и бесконечна масса материи, различающаяся только названиями и формами. Одна из ее точек зовется Солнцем, другие — Луной, звездами, людьми, животными, растениями и так далее. Но за этими названиями нет реальности, ибо все они — постоянно изменяющаяся масса материи. Если посмотреть с другой точки зрения, то эта же вселенная есть океан мысли, где каждая отдельная точка есть ум. Вы — ум, я — ум, ум — все остальные. И та же вселенная, увиденная глазами, свободными от иллюзий, когда ум свободен и чист, предстанет в виде Абсолюта — неизменного и бессмертного.

226

Примерный пересказ Бхг., IX, 4–5.

Что же тогда останется от тройственной эсхатологии дуалиста: один после смерти попадает на небеса, другой оказывается в той или иной сфере, а дурной человек превращается в призрака, рождается животным и все прочее? Ничто не приходит и ничто не уходит, утверждает недуалист. Как вы можете приходить или уходить? Вы бесконечны — куда вы уйдете? В одной школе обследовали группу детей, и экзаменатор по глупости задавал трудные вопросы маленьким детям. В числе других был и такой вопрос: почему не падает Земля? Смысл заключался в том, чтобы напомнить детям о законе тяготения и прочих замысловатых научных истинах, но большинство детей просто ничего не поняло. Лишь одна девочка ответила вопросом на вопрос: а куда ей падать? Девочка своим вопросом посрамила вопрос экзаменатора: во вселенной нет верха или низа, это же относительные понятия. Точно так же и душа: нелеп сам вопрос о ее рождении или смерти. Кто приходит и кто уходит? Где то пространство, в котором вас нет? Где то небо, в котором вы еще не побывали? Душа человека вездесуща — куда идти, куда не идти? Она и так повсюду. Для человека, достигшего совершенства, мгновенно теряет смысл весь детский лепет по поводу жизни и смерти, более или менее высоких небес, преисподней и прочего. Для человека, приближающегося к совершенству, все это исчезнет по пути в брахмалоку. Для незнающего — будет существовать.

Но почему все же весь мир верит в загробную жизнь на небесах, в рождение и смерть? Я читаю книгу, прочитываю страницу за страницей, переворачиваю их. Перевернута еще одна страница. Что меняется? Кто приходит и уходит? Не я, книга. Природа — книга, читаемая душой. Прочитывается глава за главой, переворачивается страница за страницей. Вот открылась новая страница — но душа остается все той же, вечной. Изменчива природа, но не человеческая душа, которая остается неизменной. Жизнь и смерть относятся к природе, но не к вам. Однако незнающие могут заблуждаться: ведь можем же мы, заблуждаясь, думать, будто Солнце обращается вокруг Земли, а не наоборот. Так же думаем мы, будто умирает человек, а не природа. Это не более чем иллюзия, такая же иллюзия, как та, что создается, когда нам кажется, что движутся поля, а не поезд. Человек в определенном состоянии ума видит бытие как землю, как солнце, как луну, как звезды, и его видение разделяют другие, чей ум в том же состоянии. Между мной и вами есть мириады живых существ, находящихся на различных уровнях бытия. Но они никогда нас не увидят, и мы не увидим их, мы видим только то, что находится на нашем уровне бытия. Резонируют только музыкальные инструменты, настроенные одинаково. Если изменить колебания, в данном случае «человеко-колебания», то мы сразу перестанем видеть окружающее, данная вселенная исчезнет. Мы увидим иную, возможно, вместо вселенной

человека — вселенную богов или, скажем, демонов, но в любом случае это будет все та же вселенная, увиденная под различными углами зрения. Вселенная, которая на человеческом уровне выглядит состоящей из Земли, Солнца, Луны, звезд и прочего, может выглядеть адом, если посмотреть на нее под углом зрения зла. Равно как для тех, кто желает увидеть ее раем, она раем и будет выглядеть. Люди, всю жизнь мечтающие предстать после смерти перед Богом на троне и вечно петь ему хвалу, увидят то, что хотели видеть, — райские кущи, порхающих крылатых существ и Бога, восседающего на троне, рай, вымышленный человеком. Вот почему последователь адвайты признает справедливость того, о чем говорит дуалист, в качестве придуманного им. Все эти сферы, демоны, боги, воскрешение душ и переселение душ — все это мифология, как и земная жизнь человека тоже. Великое заблуждение в том, чтобы считать единственно подлинной эту жизнь. Но человек охотно принимает за мифы чужие выдумки, свои же — нет. Тем не менее кажущееся нам подлинным есть мифология, самая же большая ложь, будто наши тела — это и есть мы. Мы не просто люди, мы — боги вселенной. Поклоняясь Богу, мы всегда поклонялись собственной скрытой Душе. Самая большая ложь, которую вы можете внушить себе, заключается в том, что вы рождены грешным и злым. Грешен лишь тот, кто видит грешника в другом. Вообразим, что здесь ребенок, перед которым мы положили мешок золота. Врывается разбойник и уносит золото. Ребенку это безразлично: если нет разбойника внутри нас, его нет и вне нас. Внешнее зло существует для злых и дурных людей, для добрых его нет. Вот почему дурному человеку мир кажется адом, доброму человеку — раем, а достигший совершенства понимает, что мир — это Бог. Только тогда с глаз спадает завеса, и человек, очистившись, обнаруживает, как изменилось его видение. Дурные сны, терзавшие его миллионы лет, растаяли, и он, считавший себя человеком, демоном или богом, он, считавший себя униженным или возвышенным, он, считавший, что обитает на земле, или на небесах, или где-то еще, осознает, что он вездесущ, что не он живет во времени, а время — в нем, что не он на небесах, а небеса — в нем, что в нем самом все боги, перед которыми он склонялся. Он сам есть творец богов и демонов, людей и растений, животных и минералов. Теперь он понимает свою подлинную натуру: он выше небес, он совершеннее вселенной, он дольше бесконечного времени, он более всепроникающ, чем вездесущий эфир. И только тогда освобождается человек от страха и обретает свободу, для него нет больше заблуждений, нет страдания, нет страха. Нет больше ни рождения, ни смерти, нет больше ни боли, ни наслаждения, исчезает земля, и вместе с ней исчезает небо, исчезает тело, и вместе с ним исчезает ум. Даже вселенная как бы перестает существовать для такого человека, прекращается непрестанное противоборство сил, и то, что проявляло себя как энергия и материя, как борения природы, как сама природа, как небо и земля, как растения, животные, люди и ангелы, все трансформируется в одно бесконечное, неразрывное, неизменное бытие, и человек осознает себя его частицей.

«Как облака, различного вида и цвета, наплывают на небо, а потом тают в его глуби», [227] так проплывают перед этой душой видения планет, богов, страданий и удовольствий, но все они тают, оставляя бесконечную и неизменную синеву. Небо неизменно, изменчивы лишь облака.

Но возникают два вопроса. Первый: возможно ли все это реализовать? Все это прекрасно как философская доктрина, но имеет ли она практическое применение? Да, имеет. Есть люди, и сейчас живущие среди нас, для которых заблуждения рассеялись навеки. Умирают ли они сразу после озарения? Они умирают не так скоро, как мы бы думали. Представьте себе два колеса на одной оси. Я разрубаю ось и останавливаю одно из колес, но другое еще будет некоторое время вращаться по инерции и только потом остановится. Одно из колес — это совершенная душа, другое — заблуждение тела и ума, а соединяющая их ось — это карма. Знание — топор, которым разрубается соединение между колесами, отчего останавливается колесо души, перестают думать, будто душа приходит и уходит, живет и умирает, перестают думать, что она есть часть природы, понимая, что по сути она совершенна и свободна от желаний. Однако колесо тела и ума по инерции продолжает вращение, поэтому душа окончательно освободится, когда инерция прошлого исчерпает себя. Теперь ей нет нужды возноситься в небеса и возвращаться на землю, даже отправляться в брахмалоку или в иную высокую сферу, ибо откуда ей возвращаться, куда двигаться? Человек, который при жизни достиг такой степени совершенства, который пусть хоть на миг увидел подлинность всего сущего, — такой человек называется «живущий свободным». Цель последователя веданты в том и заключается, чтобы освободиться при жизни.

227

Источник не установлен.

Однажды я путешествовал по Западной Индии, по пустыне у Индийского океана. Я день за днем шел по пустыне пешком, но, к своему изумлению, каждый день мне встречались прекрасные озера, окруженные тенистыми деревьями. Какая красивая местность, думал я, не понимая, почему она считается пустыней. Мое путешествие длилось целый месяц, и все время я восторгался прелестью пейзажа. Однажды мне захотелось пить, я направился к одному из озер, манившему меня прозрачной водой, но стоило мне к нему приблизиться, как оно растаяло. Вот в чем дело, сообразил я, это и есть мираж, о котором я столько раз читал! И другая мысль сразу пришла мне на ум: каждый день в течение месяца я наблюдал миражи, не подозревая о том, что я вижу. Наутро я продолжил путешествие и опять увидел озеро, однако теперь я уже знал, что вижу мираж. Так и наша вселенная. Мы путешествуем через миражи день за днем, месяц за месяцем, год за годом, не подозревая, какова природа того, что видим. Если в какой-то день мы и почувствуем неладное, то ненадолго, тело должно оставаться во власти прошлой кармы, поэтому мираж опять возникнет перед нашими глазами, однако чуть менее правдоподобный. Прозрение немного ослабит действие кармы, она трансформируется, ибо различие между миражом и реальностью уже замечено.

Мир станет не тем, что раньше. Однако это таит в себе опасность. В любой стране найдутся люди, которые приобщаются к этой философии, чтобы сказать себе: я по ту сторону добра и зла, я не подчинен никаким законам морали, для меня все возможно. Множество глупцов на свете утверждают: раз я есть Бог, мне все позволено. Это в корне неверно, хотя душа действительно не подчинена никаким законам, ни физическим, ни ментальным, ни моральным. Свобода не знает законов, к тому же свобода — природное качество души, и эта подлинная свобода сияет сквозь все материальные завесы кажущихся человеческих свобод. Вы на каждом шагу ощущаете свою свободу, но стоит нам вдуматься, и мы начинаем сознавать, что мы скорее машины, нежели свободные существа. В чем же истина? Является ли чувство свободы иллюзией? Одни полагают, что это именно так, другие, напротив, считают иллюзией человеческую подчиненность. Так как же? Человек действительно свободен, подлинный человек не может не быть свободным. Однако, вступая в мир майи, в мир имен и форм, он попадает в рабство. Свободная воля — это терминологическая нелепость. Воля не может быть свободной. У человека появляется воля, только когда он оказывается в рабстве, — не ранее. Воля человека несвободна, но вечно свободно то, на чем эта воля основывается. Итак, даже в рабстве, которое мы зовем человеческой или божеской жизнью, проводя ее на земле или в небесах, даже в этом рабстве мы сохраняем память о свободе, исконно присущей нам. Неосознанно или сознательно, но именно к ней мы и стремимся. Когда же человек достиг освобождения, какие законы могут сковывать его? Нет таких законов во вселенной, ибо сама вселенная — в нем.

Он — вся вселенная. Можно сказать либо то, что он является вселенной, либо то, что для него вселенной нет. Понятно, что для него не имеют смысла такие неприметные различия, как пол или национальная принадлежность. Возможно ли для него рассматривать себя как мужчину, женщину или ребенка? Не ложь ли эти различия? Он знает им цену. Какой смысл рассуждать о правах мужчин или о правах женщин, ни у кого нет прав, ибо ни у кого нет обособленного существования. Нет ни мужчин, ни женщин, душа беспола и изначально чиста. Какое заблуждение — думать, будто я мужчина или я женщина или будто я принадлежу к определенному роду. Весь мир — моя страна, мне принадлежит вся вселенная, потому что она одета в мое тело. Однако мы знаем, что есть на свете люди, которые готовы и проповедовать такие взгляды, и заниматься делами поистине грязными. Если же их спросить, что они делают, в ответ можно услышать — нам просто чудится, будто они поступают дурно, они не могут дурно поступать. С помощью какого критерия можно судить об этих людях? Вот с помощью какого.