Четыре жезла Паолы
Шрифт:
Следующие несколько дней промелькнули, как не было. Первая потеря оглушила. Обыденные мелочи резали сердце. Яблочные пирожки на ужин — Хетта их любила. У Изы порвалась нитка бисерных бус — раньше ее собрала бы Хетта, никто не умел так ловко нанизывать бисер, составлять узорами… А вон идет сестра-келейница, и слышится голос Хетты: «Наша мамуля-хлопотуля!»
Линуаль больше не плакала. Только стала откровенно тяготиться работой в столице и все чаще досаждала учителям просьбой отправить ее в поход.
А Паола ждала и боялась
Первым узнал новость вездесущий Класька. Немудрено — шалопай мотался то в казармы, то к воротам.
— Вернулись! — Мальчишка ворвался в трапезную посреди ужина, хотя за такое нарушение порядка его наверняка ждала выволочка. — Вернулись…
— Ты, негодный… — Ольрик неторопливо встал, явно намереваясь отчитать ученика хорошенько прямо при всех.
— Учитель, они целителей просят! И эликсиров! И жрецов! Я в храм еще побегу, а вы туда идите, ладно?
Откинул пятерней со лба прилипшие мокрые волосы, развернулся и умчался. А у Паолы будто сердце на миг остановилось — а потом заколотилось так, словно тесно стало в груди. Целителей, эликсиров, жрецов… видно, плохо там дело!
— Мы за эликсирами, — Гэриэл, маг-целитель, стремительно поднялся с места; вслед за ним, не дожидаясь приказания, вскочили трое его учеников, — а ты собирай, кто из твоих пойдет.
Ольрик кивнул коллеге, обвел взглядом затихшую трапезную. Резким взмахом руки отделил жезлоносиц:
— Вы.
— И мы! — вскочила Иза. Вслед за ней поднялись Фариша и Вера. — Мы исцелять уже умеем, верно, девочки?
— Мы уже старшие ученицы, — добавила Вера, — скоро тоже жезлоносицами станем. Мы должны помогать.
— Ладно, — отрывисто бросил Ольрик. — Но кто плакать начнет — выгоню.
Девушки торопливо выбрались из-за стола.
Странное дело, подумала Паола, оглядываясь на взволнованно загудевший стол, сколько нас здесь, и магов, и учеников, а лечить почти никто и не может. Редкий дар. Хотя нет, возразила сама себе, не такой и редкий. Просто с ним чаще в храм идут учиться, а не в гильдию магов. Из храма Класька хорошую помощь приведет. Все будет хорошо. Все будет хорошо, твердила себе Паола, спеша за Ольриком в тесной группке подруг, обязательно хорошо, был бой, наши вернулись, значит, они победили и войне конец. В крайнем случае придется прочесать страну, выловить всяких там разбежавшихся, чужие жезлы поубирать, в общем, навести порядок…
«Хорошо» разбилось вдребезги с первого же шага в казармы. Не бывает у победителей таких лиц. Победители не отводят виновато глаза, встретив взгляд девушки. И не молчат настолько тяжело.
— Ольрик, твоих девиц по легким, — командовал Гэриэл, — а я своих лентяев на тяжелых беру и на мертвяков. Пусть учатся, дармоеды. Как храмовые подползут, всех ко мне.
«Легких» было мало — как раз под небольшую силу неопытных жезлоносиц. К ужасу Паолы, среди них не оказалось ни Гидеона, ни Фабиана. Вообще рыцарей не было. Лучники, маги, несколько конюхов и оруженосцев — те, кто в сражении позади. Ольрик мгновенно распределил их по девушкам, велел:
— По взмаху на каждого, дальше долечат.
И
Белобрысый Кай, оруженосец Гидеона, подошел к Паоле последним. Улыбнулся криво:
— Господин тебя всю дорогу вспоминал.
— Он… жив?
— Жив, оба живы. Последние эликсиры по глотку делили… до дому добраться.
Кай говорил медленно, хрипло. Паола понять не могла — то ли голос мальчишка сорвал, то ли грудь помята и дышать трудно, а может, просто устал сверх меры.
— Погоди, подлечу — расскажешь. — Паола глубоко вздохнула, собирая остатки сил. «Волей Неба, именем Всевышнего…» Ей показалось, крох целительной силы, сорвавшихся с кончиков ее крыльев, не хватило бы и на сопливого ребенка. Но Кай задышал ровнее.
— Устала? — спросил, совсем как Гидеон тогда, кольнуло Паолу.
— Обидно, когда сил мало, — честно ответила она. — Ты подожди немного, сейчас отдышусь, еще тебе махну.
— Не надо, легче уже…
Соврал, поняла Паола. Тут подошел Ольрик, глянул хмуро, сунул мальчишке початый флакон восстановительного зелья:
— Пей.
Тот отхлебнул осторожно, словно боясь израсходовать лишнего.
— Все пей, — сердито буркнул маг. Мазнул взглядом по Паоле: — А ты ступай домой. Ступай-ступай, нечего тут. Я и остальным велел.
— Но, учитель…
— Кому сказал! Целители подошли, теперь управимся. И не спорь, будет еще вам работа. Не в последний раз.
Возвращались в подавленном молчании. Только у самых ворот гильдии Джатта сказала:
— Учитель велел рты на замке держать.
— Ой, да ладно уж, — Ойка зло пнула подвернувшийся под ногу камушек, — сами толком ничего не знаем. Только и ясно, что дела плохи. Всех погибших не смогли принести даже, позорище.
Предупреждение Джатты пришлось вовремя: девушек ждали. От «ну что?» да «ну как?» со всех сторон у Паолы аж голова закружилась.
— Учитель придет, все расскажет, — выпалила Джатта.
— Нам бы отдохнуть, — тихо сказала Линуаль, — выдохлись.
Паола молча проскользнула к себе.
Села, завернувшись в одеяло, прикусила губу — больно, до крови. Бил озноб. Тупо, глухо болело в груди, как будто кто-то невидимый медленно и упрямо тянул оттуда жилы. Хотелось выть. И назойливо, нудно, на самом краю сознания бился странный, неправильный, непривычный звук. Будто щенок скулит — да откуда б ему здесь взяться?
И вдруг внезапно Паола поняла: это за стеной, в соседней келье, плачет Иза. Паола упала на кровать, уткнулась лицом в подушку. Если бы слезы могли помочь…
Линуаль ушла на следующий вечер. Вскоре после обеда ее вызвали к Ольрику, а когда вернулась из храма Паола, подруга встретила ее во дворе гильдии, закутанная в темный дорожный плащ и с небольшой котомкой через плечо. Обняла, шепнула:
— С Джаретом идем.
— Вдвоем?! — ахнула Паола.
— Так проще. — Линуаль отстранилась, обхватила себя руками, будто мерзла. — Большой отряд не спрячешь, а мы тихо пойдем. Сама будто не понимаешь, у демонов силы — что двоих убьют, что два десятка. Зря людей терять.