Четыре жизни. 1. Ученик
Шрифт:
Сколько вёдер, бочек сухого вина мы с Валентином выпили, обсуждая научные, да и не только, проблемы. Ещё неженатым он любил возиться с Эльвирой и Игорем, а потом у него стало трое детей, я этого вытерпеть не мог, появилась Юлия (шучу, конечно). Грех ранжировать смерть друзей и близких, но уход Валентина оказал на меня самое сильное воздействие за прожитую к тому времени жизнь. Светлая ему память!
Продолжу тему барнаульских друзей. Вокруг нас с Аникеевым постоянно крутилась группа приятелей человек в 5–6, причём преимущественно это были друзья Валентина, вследствие его значительно большей коммуникабельности. Супруги Корнейчуки, физики Афанасьев и Кондратенко, технолог Витя Мироненко — список можно продолжать, хотя многие фамилии забыл. Особо следует сказать о Вите Левине.
Витя Левин, крупный парень, существенно превосходящий меня габаритами, окончил Томский политехнический институт на год раньше, но мы вместе поступали
Запомнилась поездка на охоту 8-10.05.65 г. с Аникеевым и Левиным. Пострелять, постреляли, но ничего не убили. Промокли до нитки, спас от болезни только НЗ спирта. «Для полного счастья» уже в общежитии обнаружил впившегося клеща. В Томске борьба с клещевым энцефалитом разворачивалась активно, по крайней мере, на словах. А как в Барнауле? На всякий случай куда-то позвонил и мне ответили, что в окрестностях краевого центра не зафиксированы укусы заражённым клещом. На этом успокоился. Вдруг через 3 недели (примерный срок инкубации клещевого энцефалита) резко подскочила температура с сильной головной болью. Валентин с Витей перепугались (Нина с Эльвирой была в Бийске), вызвали скорую помощь. Что-то прописали… Обошлось. Это был первый из 4-х зафиксированных укусов клещём, но последующие сопровождались в Томске уколом? — глобулина. Как-то бог проносит мимо энцефалита, а сколько знакомых пострадало.
Удивляли две особенности в характере Левина. В нашей компании много травили анекдотов, вдруг обнаружилась негативная реакция на еврейские анекдоты, оказалось, Витя «болен» превосходством еврейской нации, а я (немец) даже не задумывался, что он еврей. Второе внешне повышенная сексуальная озабоченность. Похоже, эти причины стали основными нелепого конца жизни чуть за 30 лет, когда уже после защиты диссертации, работая в Новосибирске, разошёлся с женой, оставил ей квартиру, доцентом жил в общежитии с какой-то медсестрой. Застрелился из охотничьего ружья, стрелял в сердце, скорая помощь застала ещё живого, повторявшего: как я мог промахнуться. Что дало конечный толчок к самоубийству, не знаю и спросить не у кого. Да и зачем? А талантливый был химик. Очень! Много лет у меня за спиной над рабочим креслом висит фотография размером А-4, в середине 60-х украшавшая выставку народного хозяйства Алтайского края под названием «Профессор Тронов консультирует аспирантов». На ней мы с Витей Левиным с умным видом внимаем позирующему Борису Владимировичу, водящему ручкой по какой-то ведомости.
Среди молодёжи, «крутившейся» вокруг Тронова, была и женщина (координаты опущу). Работая на кафедре органической химии ТГУ старшим лаборантом, закончила вечерний факультет с отличием. Поступила в аспирантуру к Тронову (в Барнауле) под непосредственное руководство Андрея. Смышлёная женщина, наработала огромный экспериментальный материал, но так и не защитила диссертацию. После смерти Бориса Владимировича только очень самостоятельные сотрудники смогли продвинуться. И особенно в сложном положении оказались химики, связанные научной работой с Андреем. С ней же связан очень неприятный для окружения Бориса Владимировича инцидент. Украла в гардеробе АПИ красивую меховую шапку и начала её носить. Аспирантка опознана хозяйкой, также сотрудницей АПИ. Аспирантка срочно улетает в Томск к родителям, заходит на родную кафедру, берёт и выпивает 100 г метанола. К счастью, нервы не выдержали, в клинике Савиных успели её откачать. Дефекты зрения остались навсегда. Друзья сделали вид, что ничего не знают, некоторое время присматривали за ней. До сих пор не пойму историю с шапкой, женщина-то неглупая. Кратковременный психоз? Аспирантская бедность? Способ одинокой женщины привлечь внимание мужчин?
Алтайский политехнический институт преподал несколько наглядных и воспитательных уроков на тему такого позорного явления, как взятки в ВУЗе, о них все наслышаны, но до суда конкретные дела доходят редко. Ноябрь 1964 г. В химическом корпусе АПИ несколько дней проходит открытый суд над преподавателем сопромата. Этот деятель лет 35–40 собирал с заочников через старосту с каждого студента энную сумму с гарантией положительной оценки, а заочнику больше тройки и не надо. Сдавали, боюсь соврать, по 20 рублей, в общем-то, мизерная сумма и по тем временам. Хотя как посмотреть, 2–3 месячных преподавательских оклада с группы за один экзамен немало по ощущениям аспиранта со стипендией в 78 рублей. С интересом слушал свидетелей — заочников. История вылезла на поверхность
Другое дело добровольно-принудительное изнасилование. В принципе интимные связи преподавателей со студентками имеют длительную историю, студентки частенько влюбляются в умных преподавателей, знаю факты, когда девчонки 3-го курса через балкон на третьем этаже лазили к страшненькому речистому философу, но интим в качестве взятки — очередное откровение, скорее прозрение. Начал присматриваться. Прошло несколько месяцев и уже непосредственно на химико-технологическом факультете АПИ скандал. Заведующего кафедрой физической и коллоидной химии внешне плюгавенького Мешкова застукали в служебном кабинете прямо во время полового акта с заочницей на письменном столе. Выяснилось, Мешков регулярно прелюбодействовал с заочницами, в этот раз его сознательно подловили сотрудницы кафедры, выбив запертую дверь. Прошло более сорока лет, а шок от мерзкого поведения опытного доцента, мгновенно уволенного по собственному желанию (ректорат пытался избежать огласки) и исчезнувшего из Барнаула, забыть невозможно, тем более что и жена его работала на ХТФ.
Крайне неприятное событие — контакт с чекистом в Барнауле, вскоре после переезда (в конце 5-го курса надеялся, что распрощался с «товарищами» навсегда). Неожиданно вызван в отдел кадров, начальник заводит в безлюдную комнату и исчезает, появляется подчёркнуто аккуратный мужик, закрывает дверь на ключ, показывает документ (майор КГБ) и начинается «знакомая песня». Попытался сразу прекратить вербовку, но фактор «тёти в Канаде» не сработал. Скорей, наоборот. Давление методично шло по национальному признаку. В 60-х в Москве прорабатывался вопрос создания в Алтайском крае национального образования российских немцев (шли слухи о создании республики), соответственно ожидались массированные наезды «любопытных» иностранцев и управлению КГБ в Барнауле понадобились свои люди немецкой национальности. Обещали командировки в Германию. В конце концов, согласие к сотрудничеству с КГБ дал, но с условием работы только с иностранцами. Откровенно говоря, внутренне я очень боялся последователей железного Феликса.
Началось обучение. Полная секретность. Присвоена агентурная кличка — фамилия одной из моих сокурсниц. Никаких контактов с КГБ в институте. Периодичность двухчасовых встреч — 1–2 раза в неделю, позже 1 раз в 2 недели. Конспиративные явки (как в кино!) в служебных гостиницах, иногда в обычных квартирах, но без хозяев в доме. Отрабатывались: составление «легенд», способы обнаружения слежки, формы отчётов («Источнику стало известно…»). Приносили для моего самообразования дефицитные в то время детективы на документальной основе, запомнил «Операция Цицерон», «Конец Цицерона».
На очередной встрече вместе с обучавшим меня майором появился очень крупный чин. Разговор — знакомство. Опять обусловил своё сотрудничество с КГБ работой только с иностранцами. В ответ прозвучали мягкие рассуждения на тему необходимости извещать КГБ об антисоветских высказываниях на праздничных демонстрациях, в коллективе. Почувствовал, «влип» окончательно.
Разработал тактику мелкого саботажа (никакой инициативы, антисоветских высказываний не слышал, очень занят на работе). Принципиально порочная тактика может затянуть в большие неприятности, но другого выхода я не видел. Резко отказаться от контактов с КГБ нельзя без неприятных последствий. Пакость можно ожидать в любую минуту, причём и не поймёшь, откуда ветер дует. Напомню, в описываемый период я аспирант со стипендией 78 рублей, двое маленьких детей, комната в общежитии. Сложная, конфликтная ситуация во взаимоотношениях с сыном научного руководителя, когда всячески препятствовали выходу с диссертацией на защиту. Не знаю, влияли ли «органы», и каким образом на решение ректора отпустить первого аспиранта института, в срок защитившего диссертацию, в Тюмень, но при уезде предупреждали о наведении контактов с местным КГБ («если к Вам обратятся»). Слава богу, за 9 лет работы в Тюменском индустриальном институте, КГБ ни разу не пытался привлечь меня к сотрудничеству. Состоялось несколько открытых встреч с чекистами, когда они совместно с ОБХСС разбирались с финансовыми махинациями в ТИИ.