Четыреста капель крови
Шрифт:
Однако за шаг до Ефрема тот остановился. Взглянул сначала на мальчика, а потом на собственные руки. Сжал кулаки. Раскрыл, а потом снова сложил – по одному пальцу, будто смакуя новое для себя ощущение.
Но едва он снова приподнял кулак, дверь, за которой шло совещание, распахнулась, и из нее выглянул лектор.
– Мальчики, что происходит?
К облегчению Ефрема, за спиной лектора появилось и лицо отца.
– Рема? Почему ты лежишь? – спросил папа.
Глаза лектора прищурились. Он посмотрел на лже-Селиверстова и коротко спросил.
– Калибровка? Она завершена?
Подделка
***
Лектор взглянул на настоящего Ефрема, потом на его отца, а потом на подделку и поморщился.
– Папа, они меня подделали! Спасайся! – с заметной ноткой истерики выкрикнул псевдо-Ефрем, опередив вопрос мужчины. Собиравшийся уже подняться настоящий Рема от удивления даже передумал вставать.
Подделка же не теряла времени. Повернулась к поверженному, расставила ноги пошире и поднесла кулаки к лицу, копируя стойку боксера. Рема краем глаза увидел, как отец нахмурился, посмотрел сначала на настоящего сына, потом на копию. И обернулся к лектору, будто ища поддержки. Но вопрос так и не успел слететь с его губ. Рема не выдержал.
– Нет, папа. Это он – поддельный! Не верь ему! – закричал он, закрывая лицо руками.
– Прекратить! – рявкнул лектор.
Удара не последовало – противник опустил кулаки и выпрямился. Селиверстов собрал силы и поднялся. Его еще слегка пошатывало, но возмущение помогло справиться с этой слабостью достаточно быстро.
– Ты врешь! – не поворачивая к отцу головы, заявила подделка.
– Нет, ты врешь!
– Хорошо, тогда скажи, когда я родился? – спросила подделка.
– Понятия не имею. Я вот – 15 сентября.
– Какой был день недели?
– Пятница. Знаю, как тебя проверить! Как мы называем свою учительницу по физике?
Вопрос по-настоящему рассмешил поддельного мальчика.
– Нет ничего проще. Анькой! Что, разве у подделки могут быть такие свежие данные? – произнес псевдо-Рема. Потом над чем-то задумался, его голова едва заметно качнулась, и странный мальчик вдруг… показал язык.
– Ну хорошо, а какая моя любимая компьютерная игра? – язык настоящего Селиверстова не удивил.
– Врешь ты все. Компьютеры устарели еще в молодости моей бабушки. Сейчас даже у самых бедных VRS-терминалы.
Рема взглянул отцу в глаза. И тот, кажется, наконец понял, кто на самом деле его сын. Старый компьютер в доме Селиверстовых все-таки был. Лежал и пылился на антресоли. Его редко включали, но Рема любил погонять там на трассе Формулы-1 за одну из легенд прошлых лет. Тем не менее, он продолжил допрос.
– Да не важно. Игра как она называется?
– «Вернисаж», – поддельный Рема сделал театральную паузу и поклонился, словно галантный кавалер времен французских королевских мушкетеров. И настоящему Реме пришлось согласиться. По этой игрухе фанатели все его одноклассники. – И я играю за маленького, вредного цимлялина, который похищает изумруды на астероидах созвездия Бетты Луча и перепродает их за реальные деньги. На которые я недавно купил… подарок на день рождения бабушке! Он, кстати, уже послезавтра.
Настоящий Ефрем удивился, но задавать вопрос не стал – это была не вся правда. Но вся, похоже, тоже не была тайной для этого
– А еще я купил одну старую программку, которая интересна мне как будущему мужчине, – прохладно и как-то по-взрослому произнес лже-Рема, а настоящий мальчик при этом покраснел. Эту тайну он скрывал даже от лучших друзей. И уж тем более – от родителей.
Получается, что этот двойник ошибся лишь в одном. Он знал почти все!
Спор прервал лектор. Он подошел к мальчикам и, встав рядом с поддельным Ремой, спросил у настоящего.
– Что ты успел услышать, малыш? – и как-то пронзительно посмотрел, отчего Ефрему вдруг захотелось сказать всю правду.
– Извините, он случайно, – попробовал вступиться отец, но лектор, не оглядываясь, поднял правую руку, заставив того замолчать.
– Пусть он скажет сам, – прохладно сказал лектор. – Не стесняйся, говори.
Возможно, если бы не вмешался папа, Ефрем бы все и выпалил. И про революцию, и про зомби, и про мальчика Колю, который сгинул непонятно куда. Но слова отца почему-то заставили его подбирать слова осторожнее. Чтобы не навредить. И потому ответил, что ничего особого он не видел. Ходил в туалет, а когда проходил мимо двери, обнаружил своего двойника, который подслушивал чужой разговор.
Лектор внимательно на него посмотрел, потом оглянулся на отца Ефрема и сказал.
– Мне твой папа говорил, что ты хотел братика. А братья часто дерутся. У твоих родителей больше не может быть своих деток, поэтому они обратились к нам, и мы сделали им твоего клона. Ты же учишься в школе?
Рема кивнул.
– Ну вот, должен знать, что клонирование человеческих особей уже лет пятьдесят как законодательно разрешено. И твои родители просто клонировали тебя. Так что познакомься с братом, и пожмите уже друг другу руки.
Рема сделал вид, что готов подчиниться. Хотя в слова лектора не поверил ни на секунду. Папа с мамой говорили, что хотели бы родить ему не братика, а сестренку. Взглянув на отца, Рема увидел, как тот едва заметно покачал головой, и потому смолчал. Подделка же сделала шаг к нему и протянула руку для рукопожатия. Под настойчивым взглядом лектора Рема протянул свою и ответил. Странно, но прежней силы трактора в руках псевдо-брата уже не было, отметил про себя Селиверстов.
– А теперь иди в туалет, умойся. А твой братик, – мужчина внимательно посмотрел на клона, – тебе обязательно поможет. Вам нужно узнать друг друга получше и подружиться. Слова «обязательно» и «нужно» он выделил голосом.
Весь невеликий путь до туалета Ефрем чувствовал на себе тяжелый подчиняющий взгляд, который, было такое ощущение, смотрел ему точно между лопаток.
Глава 6
«Ну, и что теперь делать?» – мысль, как горячий, но мутный шар, вертелась в голове. Уже не в первый раз за сегодняшний день Ефрему Селиверстову приходилось перенапрягать извилины, включая режим форсажа.
Топлива явно не хватало – весь кофеин, полученный вместе с диетической колой, и сочный бургер давно и полностью ушли на эмоции и удивление. Желудок зло забурчал. Но ни единой светлой мысли в голову не протолкнул. Да и темной, откровенно говоря, тоже.