Чингисхан. Книга 2. Чужие земли

Волков Сергей Юрьевич

— Может, газ какой. Галлюцинации…

— Ничего себе галлюцинации! — он бьет себя ладонь в грудь. — Вот сюда мне вошло! Я помню! А ты? Тебя тоже… — Нефедов сглатывает, — убили?..

— Да.

— Как?

— Насмерть!

Дела-а… Может, попробуем подняться? Я задираю голову и смотрю на отвесную каменную стену, уходящую в голубое небо.

— Ты ж сам говорил, что без снаряжения…

— Тогда чего делать?

Хороший вопрос. Я пытаюсь найти на него ответ с того момента, как очнулся целый и невредимый там, у реки. Где-то читал, что вообще существуют два извечных вопроса русской интеллигенции. Первый — «Кто виноват?», а второй как

раз — «Что делать?». Нам, с одной стороны, проще, чем русской интеллигенции, ответ на первый мы знаем. Но от этого не легче.

— Слушай, — Нефедов понижает голос, наклоняется ко мне. — А может, ничего этого… — он обводит рукой вокруг себя, — вообще нет? Может, подмешал нам жрец какую-то дрянь в еду — и привет. Лежим мы сейчас в Пещере предков и смотрим красивые, занимательные сны, принесенные в жертву какому-нибудь махандскому богу.

— Да уж, красивые, — меня передергивает. — А зачем ему это надо?

— Ну, мало ли. Ты — пророк Пилилак. Может, они не хотели, чтобы ты уходил?

Я задумываюсь. Версия, выдвинутая профессором, вполне имеет право на жизнь. Стоп, а Телли? Разве можно любить человека, находясь в бреду? И тут же приходит следующая мысль, еще более абсурдная: а может, вообще все, что случилось со мной за последние месяцы — иллюзия? Некий гигантский фантом? Наследство, конь, разрыв с Надей, Бики, сумка, милиция, беседа со следователем КГБ, отчисление, армия, Афган — все это не по-настоящему?

— У меня сейчас мозги закипят, — жалуюсь я Нефедову.

— Ты сильно удивишься, но у меня тоже, — хмурится профессор.

Время идет. Мы вяло завтракаем, увязываем рюкзаки — молчим, погруженные в собственные мысли. Наконец я не выдерживаю:

— Давай так: мы сейчас потихонечку выбираемся из этой щели и по краешку движемся вдоль гор. Обойдем всю долину по периметру. Не может быть, чтобы нигде нельзя было выбраться наверх!

— Увы, джентльмены, — раздается над нашими головами сипловатый голос. — Из этот долина нет выход.

Я бросаю рюкзак, хватаюсь за оружие. Нефедов каким-то чудом успевает взять свою М-16 раньше и теперь водит стволом поверху, пытаясь разглядеть говорившего.

— Ноу, джентльмены, — сипит голос. — Не надо оружье! Я есть мирный человек. Я есть майор британской королевской армия.

Первое как-то плохо вяжется со вторым, но я опускаю М-16.

— Покажись, — требует Нефедов.

— Момент, — сверху сыпется песок, раздается характерный скрип камня под подошвами подкованных ботинок, и в метре над нами из-за скалы появляется голова, украшенная седыми бакенбардами с пышными подусниками.

— Позвольте представиться, — человек церемонно снимает шляпу. — Джеймс Бейкоп.

Эту фразу он произносит практически без акцента, но вообще по-русски майор говорит так себе — жует слова, неправильно склоняет, путает окончания. Нефедов внимательно разглядывает нашего нового знакомого. Я тоже молчу. Пауза затягивается.

— О, я понимать ваше недоверие. Вы удивляться, да? Я видел вчера бинокуляр ваш борьба, — майор смеется. — Ви успеть стрелять. Немногие тут успеть стрелять первый раз. Обычно просто погибать.

— Смешно ему, — шипит Нефедов. Свою винтовку он так и не опустил.

Джеймс Бейкоп тем временем продолжает говорить. Чувствуется, что он давно ни с кем не общался:

— Если ви хотеть, то идти туда, норд-ост, йес? Я вас там встречать, приглашать мой дом. Кушать бекон, пить джин, чай, говорить.

— Пойдем, что ли? — спрашиваю я у Нефедова.

Профессор

хмурит брови. Он не верит этому английскому майору. Тогда я спрашиваю начистоту:

— А если там засада? Имейте в виду, мы будем стрелять сразу, и положим всех.

Бейкоп хохочет, от души, до слез. Отсмеявшись, он наклоняется и доверительным тоном сообщает:

— Джентльмены, в этом нет никакой необходимость. В хроноспазм все человек бессмертен…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Княгиня Ольга

Джин — редкостная гадость. Я и обычную водку-то не особо люблю, а когда у этой водки вкус новогодней елки — б-р-р-р… Джина у майора много, целый ящик. И ящик консервированного бекона в овальных банках с британским коронованным львом. Еще есть галеты, мешок бобов, жестяная коробка чая, крекеры и сигары. Бекон вкусный. Галеты — так себе. Сигары божественны. До чая мы еще не добрались.

Жилище Бейкопа находится на скальной площадке метрах в трех над землей. Точнее, это не жилище, а место обитания, прикрытое каменным козырьком от непогоды. Почти прямо под ним река, что змеится по равнине, исчезает в узкой темной щели.

— Река течет под гора, — важно объясняет нам майор. — Я считать, где-то далеко она выходить на поверхность и впадать в Пяндж.

Он вообще очень словоохотливый мужик, добряк и радушный хозяин. Мне Бейкоп напоминает персонажей Диккенса. Про себя он говорит открыто:

— Я есть английский шпион, — и от души хохочет, размахивая дымящейся сигарой.

В Долину Неш майор попал в начале двадцатого века. Он рассказал нам про военно-дипломатическую миссию в Центральной Азии, про Большую Игру с Россией, Афганскую войну и своего начальника полковника Диксона.

— Полковник пропал… э-э-э… как это по-русски? За половина год?

— За полгода, — подсказываю я.

— Йес, за полгода как я оказаться здесь. Он вместе с отряд солдат его Величество Король Эдвард Седьмой и проводник искать башня. Я получать приказ разыскать полковник Диксон. Мой отряд двигаться по горам в направление ост. Был стычка с афганцами, много стычка. Я терять солдат, терять проводник Я теряться. Ходить этот долина. Мой проводник бегать. Уходить. Я оставаться тут один. Понимать меня?

— Йес! — хором отвечаем мы с Нефедовым.

А что непонятного? Афганцы ушли к своим, оставив майора в одиночестве со всем имуществом экспедиции. Обычное дело.

Профессор, приняв на грудь поллитра джина, утратил всякую подозрительность и теперь, растянувшись на спальном мешке, покачивал зажатой между пальцами сигарой. Лицо его покраснело, нос лоснится, глаза блестят. Чувствуется, что Нефедову хорошо.

Мне тоже неплохо. И было бы еще лучше, окажись рассказ этого англичанина о долине Неш не таким фантастическим. Бейкоп называет то, что здесь происходит, хроноспазмом. Если говорить по-простому, то время в долине течет не так, как во всем остальном мире. Точнее, оно просто остановилось. Попавшие сюда в разные эпохи группы людей не умирают, но и не живут в полном смысле этого слова. Они обречены постоянно существовать в одном и то же дне. Это продолжается, судя по всему, несколько тысяч лет. Все попытки покинуть пределы долины ни к чему не привели. Во-первых, скалы, окружающие ее с юга и запада, неприступны. Во-вторых, временная аномалия «заворачивает» тех, кто пытается уйти с восточной и северной стороны. Там тоже имеется стена утесов, на них можно подняться, но пользы от этого никакой.