Чингиз-хан и Чингизиды. Судьба и власть
Шрифт:
Тимур еще при жизни назначил наследником престола своего внука Пир-Мухаммада. Но после смерти Тимура никто не признал этого наследника по завещанию государем. Пир-Мухаммада не поддержали даже военачальники, давшие Тимуру клятвенный обет, что свято исполнят его последнюю волю. Назначенного волею Тимура наследника престола опередил другой внук Тимура, Халил-Султан, сын Мираншаха и Севин-бек, внучки золотоордынского хана Узбека (правил в 1313–1341 гг.), и захватил Самарканд. Вот что рассказывает о том, что произошло дальше Ибн Арабшах, очевидец событий тех лет.
Пир-Мухаммад повел из Кандагара в Самарканд войско и отправил нарочного с посланием к Халил-Султану и сановным вельможам столицы, в котором, между прочим, говорилось следующее. Поскольку Пир-Мухаммад «назначен наследником и преемником своего дедушки Тимура, после его смерти трон по праву принадлежит ему, почему
Но Халил отверг притязания Пир-Мухаммада, заявив: «Это не столько вопрос о царской власти между нами сейчас, о ты, кто бы ты ни был, а о том — получена ли она по праву наследия или по праву овладения. Если первое, то, конечно, существуют еще некоторые другие, которым оно принадлежит по большему праву, чем мне или тебе, а именно: мой отец Мираншах и мой дядя Шахрух, его брат, и в этом случае доля обоих будет равной, и тебе будет нечего им сказать… Но если речь идет об овладении, твои слова бесполезны, поскольку царская власть бесплодна, и еще до моего и твоего времени было сказано:
Снаряжай своих самых породистых коней и точи орузкие,
Препоясывай чресла, поскольку от этого зависит победа.
Ты хвастаешься, что твой дед назначил тебя преемником, своей волей определил тебя наследником престола. Но как он сам получил власть, если не путем военных побед, и как тебе достанется царство, если не путем вооруженного захвата. <…> Верховная власть — цель охоты, в которой наиболее подходящее лицо тот, кто, вырвавшись вперед, хватает добычу первым».
Сторону Халила принял и Ходжа Абдулавал, который был первым среди правоведов и самым важным среди вельмож Мавераннахра. Он также отверг притязания Пир-Мухаммада и в своем ответе написал следующее: «Конечно, ты — законный наследник и преемник эмира Тимура. Но судьба неблагосклонна к тебе; если бы она была таковой, ты оказался бы около столицы. В твоем положении самое лучшее — довольствоваться тем, чем ты владеешь, своим состоянием, пощадить свою лошадь и ноги, сохранить за собой ту часть государства, которую ты держишь. Но если ты будешь стремиться получить больше и не довольствоваться тем, что Бог дал и предписал тебе, и если ты двинешься из своего владения на поле брани, ты наверняка попадешь в беду и потеряешь власть, которую имеешь, и ничего взамен не получишь» ( Ибн Арабшах, с. 259–261).
Бывало, государи уступали престол своим наследникам при жизни. В одних случаях это происходило добровольно, вследствие болезни государя. Так, например, под конец своей жизни хивинский хан Абу-л-Гази (1603–1664) заболел, поручил управление ханством своему сыну Ануша-султану и всецело отдался работе над историческим трудом «Родословное древо тюрков» (он диктовал свой рассказ четырем писцам) [58] .
Процедура передачи власти в случае добровольного отречения государя от престола в пользу наследника в «Тарих-и Муким-хани» описана так. У бухарского хана Имам-Кули (правил в 1611–1642 гг.) приключилась болезнь глаз; болезнь стала прогрессировать, и в конце концов хан ослеп. В государстве возникли волнения. Тогда Имам-Кули-хан потребовал своего брата, Надир-Мухаммада, из Балха и передал ему престол и корону. «В пятничный день, — говорится в источнике, — оба они отправились в соборную мечеть, где собрались все сановники и знатные лица государства. Когда хатиб после восхваления Аллаха, прославления и возвеличения пророка и праведных халифов, дошел до похвалы царствующему государю и только что хотел упомянуть Имам-Кули-хана, как последний приказал: „На имя брата моего, хана“. И едва хатиб провозгласил: „Абу-л-Гази Саййид Надир Мухаммад Бахадур-хана“, — как сразу среди присутствующих поднялось сильное смятение и крики; все как один зарыдали» ( Мухаммед Юсуф Мунши, с. 92–93).
58
Султанов Т. И.Позднесредневековая мусульманская историография // Народы Азии и Африки. 1986. № 3. С. 102.
Иногда государи уступали престол своим наследникам или соперникам при жизни под давлением. Чтобы придать делу благородный вид, в одних случаях отказ государя от престола объясняли подданным его заветным желанием совершить паломничество в Мекку, так как хаджжцарствующего
59
Бартольд В. В.Сочинения. Т. 6. С. 26.
Золотоордынский хан Туда-Менгу (1280–1287), согласно арабским источникам, сам отрекся от престола в пользу своего племянника Тула-Буги, и «с ним согласились его жены, братья, дяди, родственники и приближенные» (СМИЗО. Т. 1. С. 105–106). Однако, как утверждает Рашид ад-Дин, в действительности родичи Туда-Менгу свергли его с престола «под тем предлогом, что он помешанный» ( Рашид ад-Дин.Т. 2. С. 83).
В некоторых случаях государю предъявляли обвинение публично, устраивая над ним суд во время курултая. Обвинители вставали с места поочередно и говорили: «Ты изменил то-то и то-то, сделал так-то и так-то, а поэтому тебя нужно свергнуть». Государя, официально признанного виновным, «брали за руки и заставляли сойти с царского трона и на его место сажали другого потомка Чингиза» ( Ибн Баттута, с. 87). Разумеется, как заметил В. В. Бартольд, обряд смещения хана мог происходить только тогда, когда власть фактически уже находилась в руках другого лица.
В истории чингизидских улусов случалось и такое. Порою самого кандидата на престол, которого царевичи и знать признавали за благо, на месте не было; тогда избирался (или назначался) временный правитель. Вот два примера. Осенью 1301 г. умер глава среднеазиатских владений Чингизидов Хайду. По словам историка XIV в. Вассафа, Хайду завещал власть Туве, сыну Барака, правнуку Чагатая. Но Тува поступил иначе; собрав царевичей вокруг гроба Хайду, он уговорил их признать своим государем отсутствовавшего тогда Чапара, старшего сына Хайду. Однако обстоятельства сложились таким образом, что вступление Чапара на престол произошло лишь весной 1303 г. [60]
60
Бартольд В. В.Сочинения. Т. 2. Ч. 1. С. 71–72.
Согласно рассказу, содержащемуся в «Мунтахаб аттаварих-и Муини» и «Муизз ал-ансаб», когда в 1306–1307 гг. умер Тува-хан, его старший сын и наследник, Есен-Буга, отсутствовал в стране. По этой причине царевичи и знать передали султанат его брату Кебеку. «После того как Кебек отцарствовал полтора года, к нему прибыл Есен-Буга, находясь в числе прочих подчиненных. Кебек по крайнему добросердечию отдал престол султаната своему старшему брату, и сам встал в круг повиновения и покорности. Есен-Буга в награду за это повелел: „Изберите себе из всего улуса богатых людей“. Кебек так и сделал. И те, которые теперь (в начале XV в. — Т. С.) с гордостью называют себя собственными людьми Кебека, из их потомства» ( Муизз ал-ансаб, л. 32а; Мунтахаб ат-таварих, изд., с. 107; МИКК, с. 116). Вторично Кебек вступил на престол в 1318 г., после смерти своего старшего брата Есен-Буга-хана.
Иоанн де Плано Карпини со слов людей, знавших правила политической игры в империи, пишет, что Чингиз-хан «создал множество законов и установлений, которые тартары безупречно соблюдают. <…> Одно из них состоит в том, что если кто-либо, вознесясь гордыней, собственной властью, минуя выборы предводителей, захочет стать императором, то он должен быть убит без всякого сожаления» (LT, V. 18). Но, как известно, жажда власти не знает пределов. Только за время второго междуцарствия, т. е. в период между смертью Угедей-хана в 1241 г. и возведением на престол царевича Гуюка на августовском курултае 1246 г., было совершено, по меньшей мере, две попытки захватить престол верховной власти «военной силой и смелостью» — братом Чингиз-хана, Отчигином ( Рашид ад-Дин.Т. II. С. 116–119), и внуком Чингиз-хана (в источнике имя его не называется); оба были казнены. По сведениям францисканцев, «перед выбором нынешнего императора Куйук-хана, согласно этому установлению, один из предводителей, внук самого Чингиз-хана, был убит, ибо возжелал он править, не будучи избранным» (LT, V. 18).