Чиновник для особых поручений
Шрифт:
— Halt! — скомандовал офицер. — Hande hoch [61] !
Офицер, продолжая улыбаться, остановился и, отбросив прутик, послушно поднял руки. Германцы озадаченно переглянулись. Никогда они не встречались с такими странными русскими. Чего он спрашивается, разулыбался тут?
— Warum lachelst du [62] ? — хмуро поинтересовался тот, что был в штанах, бегло ощупывая Ивана в поисках оружия.
— Ruckblick [63] , -
61
Halt! Htinde hoch! (нем.) — Стой! Руки вверх!
62
Warum Itichelst du? (нем.) — Почему ты улыбаешься?
63
Ruckblick (нем.) — Оглянись.
Сделав шаг в сторону, немец осторожно поглядел назад, и увидел возле «Хорьха» ещё двух русских офицеров с пистолетами, направленными прямо на них. Они не возражали, когда Вернер забрал у них оружие. Собаки, рыча, двинулись к новым пришельцам, однако, были остановлены повелительным окриком хозяина. «Муттер» только руками всплеснула, когда вместе с сыном и его товарищем в дом ввалились три вражеских офицера.
— Mein Gott [64] ! — слабо вскрикнула она и, тут же, зажала себе рот пухлыми ладошками.
64
Mein Gott! (нем.) — Мой Бог!
— В погреб их? — вопросительно глянул на Стаса Мельников.
— Не стоит, — так же тихо отозвался Вернер. — Они оттуда век не выберутся. Тут знаешь, какие погреба.
— В кладовку, — оглядевшись, решил Сизов.
— Если вы хотите нас убить, — неожиданно сказал по-русски офицер. — Сделайте это быстрее. Вы же видите, фрау Марта волнуется. Лучше сразу.
Несмотря на заметный акцент, видно было, что язык он знает неплохо.
— Зачем нам вас убивать? — пожал плечами Стас. — Нам просто нужна ваша машина. А ля герр, ком а ля герр. Посидите в кладовой, там вполне комфортно. Пока вы выломаете дверь, мы успеем уехать.
Немец кивнул, и больше не проронил ни слова.
Двигатель «Хорьха» ровно гудел, пожирая километр за километром.
— Что будем делать, если на германцев напоремся? — озабоченно спросил Мельников, осторожно объезжая брошенную на дороге подводу.
— А что тут сделаешь? — удивился Стас. — Стрелять, конечно, других вариантов нет. Только, сдаётся мне, что не успели они сюда добраться. Когда мы отъезжали, канонада ещё была слышна. Так, что, товарищи, пора немецкие шмотки снимать. А то у нас тоже хватает орлов, которые сначала стреляют, а потом здороваются.
— Твоя правда, — хмыкнул Иван, расстёгивая китель, снятый с офицера.
Сергей, притормозив, бросил назад китель унтера и каску. Он натянул на голову фуражку, и вопросительно посмотрел на товарищей.
— Ну,
Они не успели проехать и полкилометра, как дорогу им преградила «рогатка».
— Кто такие? — повелительно крикнул молоденький подпоручик.
— Свои, — отозвался Мельников. — Из окружения.
— Документы предъявите. Егоров, проверь документы.
— Слушаюсь, — отозвался коренастый пожилой унтер.
Подойдя к машине, он внимательно просмотрел их удостоверения, окидывая каждого цепким взглядом.
— Вроде, в порядке.
— Вам придётся проследовать в комендатуру, — извиняющимся голосом сообщил подпоручик. — Приказ командующего. Сдайте, пожалуйста, оружие. Егоров, Рошба!
Из-за спины офицера выдвинулся нижний чин, здоровый, как медведь. Ба, да это же.
— Рошба! — крикнул Стас. — Ты откуда взялся?
— Так, ваше скабродие, прибился, вот.
— Знаешь его? — повернулся подпоручик к Ефиму.
— Так точно, — встал «во фрунт» денщик. — Капитан Сизов, в денщиках я у него, был. А с ними капитан Мельников и штабс-капитан Вернер.
Парень задумчиво сдвинул стволом Нагана фуражку.
— Ну, раз такое дело, оружие отставить. Господа, вам всё равно в комендатуру. Подкинете туда одного субчика?
— Ну, что с вами поделаешь, — вздохнул Мельников. — Для милого дружка серёжку из ушка. Давайте вашего субчика.
Офицер махнул рукой. Через несколько секунд из-за деревьев, в сопровождении солдата с винтовкой, вышел. Коренев собственной персоной. Австрийского мундира на нём уже не было, его сменил русский с погонами пехотного поручика.
— Ба, вот это радость! — Стас выпрыгнул из машины и подошёл вплотную к задержанному.
Конвойный выставил вперёд штык, метнув вопросительный взгляд на командира. Подпоручик успокаивающе кивнул, с любопытством наблюдая за разворачивающимся действом.
— Ну, что, Владимир Иваныч, я смотрю, тебя, прямо как Гудини, никакие застенки удержать не могут.
Он шагнул вперёд и, притянув Коренева за портупею, тихо спросил: «Кто вытащил?»
Владимир отвернул лицо и стал, с подчёркнутым интересом, рассматривать окружающий лес.
— Молчишь? — ухмыльнулся опер. — Да, я и сам знаю.
— Между прочим, — заглянув в удостоверение, заметил подпоручик. — По удостоверению он Симонов Алексей Платонович.
— Да, в удостоверении у него могло быть всё, что угодно. Самуил Джавахарлалович Бабуидзе — и то запросто. Это, брат, тот ещё гусь.
Он наклонился к самому уху Коренева, и зашептал прямо туда.
— Или ты сейчас, сука, колешься до самой жопы, или я тебя здесь же урою «при попытке к бегству». Без вариантов. Здесь все свои, всё поймут, как надо. Вот тебе моё последнее слово. Альзо?
— А какие гарантии? — помолчав, тихо спросил Владимир.
— Как какие? — натурально изумился опер. — Я тебе справку с печатью выдам. Поручик, у вас печать есть?
— Только эта, — пожав плечами, тот качнул перед лицом Наганом.
— Ну, значит, без печати. — и, внезапно оставив шутовской тон, притянул к себе Коренева, и тихо сказал ему прямо в лицо: — Какие, нахрен, гарантии, Володя? Какие, вообще, в нашем деле могут быть гарантии? Работать на меня будешь, как лапочка, вот тебе и все гарантии.