Чиновник в разведке
Шрифт:
– Я хочу сказать, что уже слышала что-то о трупах и костях под траками невидимого бульдозера, – пояснил Жучилов-Мунин. – Страшное явление, и ведь самое опасное в том и заключается, что он, этот гусеничный транспорт или механический, рабочий агрегат абсолютно невидимый.
– Его не видят только те, кому не суждено спастись, – пояснил путешественник и одновременно бульдозерист. – Это убийцы, разбойники, угнетатели народа, их очень усердные лакеи. Нормальный человек всё видит, и ему опасность не грозит. Если к сегодняшнему вечеру, Ахнагов, ты не уберёшься отсюда со всей своей компанией, то всех негодяев
– Какая-то нелепая сказка про белого бычка получается, – Ахнагов был раздражён. – Быстрей вали отсюда, бульдозерист! Или моё терпение лопнет, и мои люди, всё-таки, начнут тебя отстреливать, как бешеную собаку.
– Уж я-то постараюсь, чтобы ты в этой каше сварился первым. Но слушайте дальше про Марвина! – бородач продолжал гнуть свою линию, и ничего не могло выбить его из колеи. – Вам это вам всем полезно знать.
– Некоторые предполагают, что, именно, Марвин воскрес и со своим трактором, – перебил его липовый Серафим Авангардович, – то есть бульдозером, и мстит всем особо зажиточным людям и так же их друзьям и поклонникам. Но всё это, конечно же, мистика. А в интернете можно прочитать всё, что угодно. Тем более, его бульдозер, сдали на металлолом. Переплавили.
– Это не мистика, – убеждённо заметил бородач, – а самая настоящая правда. Любой из сопутствующих миров, или пересекающихся с земной обителью, способен создать какую угодно копию. Бульдозер для него – не проблема, даже невидимый.
– Но мне прямо сейчас хочется навалить большую кучу на тебя и на твоего Марвина! – Ахнагов был уверен в своей неприкосновенности и правоте.– Ты, выживший из ума нищеброд, катись отсюда, пока цел!
– Расправляется с негодяями совсем не Марвин, – путешествующий машинист бульдозера был невозмутим. – Я точно знаю, хотя Марвин – настоящий герой. Он сделал своё дело при жизни. Показал достойный пример, как раз, в той стране, где и ожидается социальный взрыв.
– Ты всё сказал? – спросил бородача магнат. – Если всё, то вали, отплывай отсюда! Мне надоело это повторять!
– Я предупредил вас, господа! – Саморов встал с кресла, спрятал пистолеты в широких карманах штормовки. – Если в течение двух-трёх суток остров не покинешь ты, Ахнагов, и разного рода негодяи, то лично мне придётся прокатиться на бульдозере по их и твоим костям. Я должен так поступить. Я честный человек и всегда отвечаю за свои слова.
– Мне уже надоело слушать этот жалкий бред! – почти зарычал Ахнагов. – Что ты несёшь, поганый бомж?
– Сообщаю вам, как всё произойдёт, – пояснил бородатый путешественник и бульдозерист. – Таковы правила. У вас пока имеется шанс, хотя… Одним словом, бегите отсюда, пока не поздно. Я ухожу, но сообщи своей охране, жулик, чтобы они не баловались! Не усложняй себе жизнь!
– Лучше я лично провожу… э-э-э… путешественника и бульдозериста, – вызвался Жучилов-Мунин, – и все проблемы будут решены. Они нам сейчас ни к чему. Слишком много на острове гостей. Лишний раз рисковать не стоит.
Путешественник Саморов и липовый начальник отдела безопасности Жучилов-Мунин вышли за дверь. Ахнагов и Воронова молчали. Вероятно, каждый думал о своём. Магнат включил дальние береговые камеры слежения и вывёл «картинку» на монитор. Очень скоро он окончательно убедился в том, что наглый
Ахнагов решил позвонить по обычному сотовому телефону на борт своей личной огромной комфортабельной яхты «Горгона». В этом названии читался скрытый вызов тому огромному большинству человечества. Посмотрите, вот он, Ахнагов великий и богатый! Даже яхта называется не так, как у многих олигархов планеты, а с некоторым… гонором.
Правда, подзабыл подпольный олигарх и миллиардер Ринат Рустамович о том, что Медуза Горгона плохо завершила свой жизненный путь. Геракл расправился с ней окончательно и бесповоротно.
Он дал указание капитану «Горгоны» Позднякову, то есть приказал ему, не церемонясь, с помощью установленных на судне торпед уничтожить парусную лодку с мотором, которая только что отчалила от острова Ринатик. Но опытный, суровый и, разумеется, хорошо прикормленный шкипер Назар Семёнович Поздняков на полном серьёзе и ответственно сообщил, что при визуальном наблюдении и с помощью радаров они не видят никакой цели. Проще говоря, она пока не обнаружена.
Короче говоря, не наблюдалось никакого морского транспортного средства, вышедшего в море со стороны острова. Если бы всё происходило иначе, по законам элементарной физики, то они заметили бы даже обычный стеклянный поплавок, оторвавшийся от рыбацких сетей или утопленника.
– В каком смысле… нет никаких лодок? – выразил возмущение Ахнагов. – Ты у меня, Семёнович, сухопутной крысой быстро станешь, если не уничтожишь лодку с бородатым бичом на борту!
– Я же ответственно заявляю, что не наблюдается со стороны вашего особняка никаких лодок, Ринат Рустамович, – стоял на своём капитан. – Мы уже обходим остров. Ничего пока не обнаружили, кроме ваших катеров и отдыхающих на шлюпках, водных лыжах и надувных матрасах. Значит, товарищ, о здоровье которого вы заботитесь, уже успешно утонул самостоятельно. Такое в открытом море часто случается.
– В этом я глубоко сомневаюсь, – с некоторым сожалением сказал Ринат Рустамович. – Одно радует. Ушёл от нас, получается, нищеброд. Ну, и чёрт с ним! Сейчас смотрите в оба, чтобы ни одна сволочь ни направлялась в нашу сторону. Всех уволю, к чёртовой матери!
Завершив свой сумбурный разговор с капитаном «Горгоны», Ахнагов пристально посмотрел на секретаря-референта и поинтересовался, как записался разговор с этим наглым и бородатым бродягой Саморовым.
Она с минуту молчала, уставившись в одну точку, потом ответила:
– И аудио, и видеозапись исчезли. Мы не сможем отпечатать даже фото морехода Пимена Авдеевича. Ничего не осталось. Но такого ведь не может быть!
– В том, что он – гипнотизёр, я убедился, – сделал заключение Ахнагов, – но, чтобы каким-то странным образом влиять на компьютер, не прикасаясь к нему… Чертовщина!
– Ещё какая!
– Меня ещё одна штука удивила. Ты, Ефимия, назвала этого гада не только по имени, но и отчеству. Он его нам не сообщал. Мы с Серафимой запомнили только его имя и фамилию, а ты…