Чирлидерша для Уизли
Шрифт:
Обласканные вчера парнями ткани неприятно терлись о кружево моего белья. Зачем я, черт возьми, вообще надела его сегодня?
— Ты знаешь, он бывает таким мудаком на поле. Мерлин знает, на что он способен, если ему предоставить власть где-то еще, помимо газона. — Кормак склонился к уху, снижая громкость голоса, хотя из-за шума его все равно бы никто не услышал: — Как досадно он похитил тебя у меня, да, куколка?
Куколка теперь в нехилом таком замешательстве, не то, что в туалете трех метел вчера, готовая раздвинуть перед тобой ноги. Но вот что в досадном?
Массажный кабинет… Имело
Но Кормак, что не слышал, конечно же, моих мыслей, быстро, словно охотящаяся сова, просканировал зал взглядом. И убедившись, что преподаватели не двигаются по проходу, завел руку выше между моих ног, в жесте, который нельзя было списать на дружеский даже при очень богатом воображении.
— Тс-с, тут же дети! — шикнула я, чувствуя прохладу мягкой ладони аристократа и сглатывая. Будет ложью сказать, что путь до замка я потратила на то, чтобы придумывать как выпутываться из своего многообещающего Кормаку поведения. «Я подумаю об этом завтра» — было моим кредо в ситуациях, которые сознание отказывалось распутывать сразу. Но вот завтра наступило, и поэтому последним инструментом осталась импровизация.
— Рядом никаких детей, Т/И, ты такая хитрюга, — пальнул он в меня горячим взглядом, от которого наверняка могли бы кончить две шестикурсницы разом.
— Привет, Т/И, Кормак! — мимо с обратной стороны стола прошел Вуд. Но, как назло, он притормозил, глядя задумчиво на попавшее вдруг в поле зрения пустое место и сменил траекторию, чтобы сесть напротив нас.
— Блять, — выдавил Маклагген сквозь зубы, — никуда от него не денешься.
Он резко убрал руку с меня и встал, даже слишком порывисто для того, чтобы это смотрелось натуральным.
— Мы уже поели, прости, старик. Уходим.
Я тоже встала, разведя руками перед лицом Оливера в виноватой улыбке.
— Уже? — вскинул брови тот, с сомнением глядя на нашу посуду.
— Сыт, как кабан! — Маклагген отодвинул от себя нетронутую тарелку с омлетом.
Я и Кормак выбрались из скамьи и быстрым шагом пошли вон из зала. Он вцепился в мою кисть и шепнул на ухо, удерживая взгляд на двери впереди: «Как выйдем, просто следуй за мной».
Выскальзывая из нее, мы разминулись с кем-то высоким, до боли, блять, знакомым. До боли в моих трусиках.
— Здорова, Джордж, — сказал Маклагген, и я похолодела. Мы удалялись к ступеням лестницы, когда я обернулась, заставая вопросительный взгляд Джорджи. Я коротко пожала плечом и отвернулась, увлекаемая вратарем наверх.
— В учительской в это время никого, — Кормак открыл створку кабинета, от которого все ученики обычно старались держаться подальше.
— Ты посмотри, отсюда видно поле! — воскликнула я, кинувшись к окну, что открывало прекрасный обзор из небольшой комнаты, уставленной мягкими креслами и письменными столами, на которых были разложены свитки, книги и перья.
Кормак подошел сзади, чтобы тоже посмотреть на пейзаж. Поле выглядело, как миниатюрная моделька: в лучах солнце все вымпела были яркими, сочными, трава казалась нетронутой, хотя я знала, что с прошлого ливня кое-где она размокла.
Он положил мне
— Завтра ты будешь там танцевать, кошечка, — сказал он на ухо, прикусив его сгибающуюся вовнутрь кромку, по завершении фразы. Маклагген был статным, сегодня от него сладко пахло парфюмом с нотками вишни, и когда его рука заползла под пояс клетчатой юбки моей гриффиндорской формы, я лишь великодушно проигнорировала этот факт. Элегантные пальцы прошли ниже, проникая в кружевные опостылевшие трусики и погладили пухлые сомкнутые губки. Впервые я позволяла ему такую дерзость.
— Когда будешь делать свой пируэт, смотри в небо и думай обо мне, — шептали его влажные блестящие губы, а указательный с средним пальцы зарылись глубже, касаясь клитора, который, кажется, еще не успел отдохнуть от вчерашнего. Но движения Маклаггена были нежны и томны, он словно зализывал раны, при этом заставляя кровь стекаться ниже к промежности, наращивая томление в моем теле. Все же он был горяч и красив, хотя и полоснул по моей памяти на мгновение, словно вспышка фотокамеры, профиль Джорджа, когда сегодня он обернулся на уходящих нас.
—А… — выдавила я, когда подушечки коснулись оголенной вершины, отодвинув капюшон. Тело мякло. Ну и что? Всего лишь небольшая шалость, ведь я, на самом деле, никому не принадлежу, если уж честно подумать. Далеко заходить ни к чему, но если бы он лизнул… Просто на потеху. На память о его смазливом личике там, на уровне моих колен…
Я протянула руку назад, за свою спину, и расстегнула брюки однокурсника, выпуская член на свободу. Я начала двигать по нему поступательно рукой, наливая пуще прежнего. Это был крепкий длинный член, и разгуляться в таланте не составляло никакой проблемы.
Парень стиснул зубы, выпустив воздух из легких сквозь них.
— Я бы все отдал, чтобы трахнуть тебя сейчас, Т/И, — проговорил он, закусывая губу.
Я обернулась к нему вполоборота и облизнулась.
— Скоро придут преподы. Пусть это воспоминание даст тебе сил завтра на поле, Кормак. Победи для нас всех, — я все еще работала рукой на его члене, но кокетливо опустила ресницы. До оргазма довести? Зачем, пусть остается мотивированным.
— Покажи мне свою киску, Т/И, — прошептал он горячо в ухо, продолжая двигать пальчиком в моей обители.
— Пора уходить, — я попыталась мягко отстраниться, но он настойчиво держал.
— После матча… После вечеринки — встретимся в раздевалках и проберемся в мою спальню, — тяжело дышал он.
— Зависит от результата игры, — хихикнула я.
— Пожалуйста, покажи мне ее, — снова попросил Кормак с влажным придыханием в районе моей мочки.
Ну так и быть.
Я отстранилась от него, выпуская пальцы из себя, повернулась лицом и подняла до талии подол, другой рукой сдвинула белье, демонстрируя свою гладкую киску. Я коснулась себя парой пальцев, раздвигая губки и наслаждаясь тем, как Маклагген принялся неистово дрочить, раздувая щеки. Он сделал шаг ко мне, и я пошатнулась в нерешительности, но когда он сделал второй и присел на корточки, я осталась на месте.