Чирлидерша для Уизли
Шрифт:
На этой ноте кончилась вальяжность, и братья уже не сдерживаются, потому что не в состоянии. Наши утренние нежные ласки вдруг превращаются в неистовство. Они трахают меня так, как я того заслуживаю, с двух сторон заполняя мое тело. Уже едва держат колени, но я не сдамся так легко. Джордж подает бедрами вперед, впечатывает член внутри в мою щеку, вынимает, чтобы постучать по губам, насаживает снова, мой нос упирается в его живот, пока я работаю языком внутри. Трахая попку, Фред массирует клитор указательным пальцем спереди, но несильно, ведь никто не отменил любимые пытки на грани оргазма. Его пальцы
— Я хочу ее, — слышится голос Джорджа сверху, и Фред вынимает аккуратно из попки свой набухший член, даруя мне последнюю ласку на выходе. Я всегда чувствую себя такой красивой, когда он это говорит…
Джордж мгновенно переворачивает меня на спину. И вот обе мои ноги разложены по мановению накачанных рук на плечах загонщика, хозяина положения, и такое впервые на нашей тройничковой практике. Я знаю, в этой позе будет мощно, тесно и развратно.
— А-ах! — я сладко приоткрываю ротик, когда он вскальзывает в киску под глубоким углом, и сразу же ощущаю свое ему подчинение. И за это подчинение, оказывается, я так многое готова отдать…
— Упругая… — шепчет он. — Влажная писечка… — его широкие пальцы массируют по кругу клитор, втапливают мягкие ткани вглубь. Все вокруг в смазке, и комната как будто обретает новую идентичность под запахами и звуками, что издаем мы.
— Отымей меня, Джордж, — я беру в рот его длинные пальцы второй руки, жмурясь, и он начинает поебывать меня с легким влажным звуком, заставляя соки стекать ниже, капая на простыню. Волшебная даже по меркам Хогвартса суперсила возбуждать меня одним только своим британским голосом.
Но сладострастное действие внезапно прерывается через полминуты, когда Джордж отстраняется, и Фред, невесть откуда взявшийся рядом, сменяет брата и берет меня в той же позиции. Он целует щиколотку, что у лица и продолжает возносить меня в рай, но еще немного и… снова перерыв! Джордж возвращается. А потом снова входит Фред. Они чередуются каждые тридцать секунд, и этот калейдоскоп заставляет мой клитор ныть, а мозг — визжать. Ни один, ни второй, а оба мальчика имеют меня в спальне Гриффиодора, одновременно. Мне хочется вынести стекла своим криком, кончая. Мне хочется сделать это прямо посреди квиддичного поля, и я даже не буду возражать против зрителей. И лучше бы мне не показывать им, как господа загонщики использовали на мне снитч… Но я хочу еще.
В свою наступившую очередь, Фред вдруг, вместо того, чтобы ворваться в меня, склоняется между ног, кладя их себе по сторонам плеч на спину и проталкивает язык в мое мокрое нутро.
— О, Мерлин!
Он вылизывает все мои нежные складочки, собирает влагу, постанывает, пробуя мои соки, слегка помогая себе пальцем. Он невероятно талантлив, и я трясусь из последних сих, когда он втягивает клитор внутрь своих губ и распахивает глаза, что под рыжими бровями, чтобы уставиться прямо на меня.
— Д-ДА! — спазм сводит все мои мышцы, я смотрю на него в ответ, утопившего лицо в моей киске, и кончаю, словно падаю в пропасть. Его язык внутри продолжает работать по кругу, а я сжимаю его руки, что по краям, практически до хруста в костях. Все тело тянется, превращается в изломленные линии. Как будто весь воздух в
— Она впервые не вспомнила тебя, — говорит он Джорджу смешливо и встает на пол. — Т/И, я знаю, ты ждала этого… иди ко мне, девочка, — манит.
И я знаю, о чем он. Мое тело готово.
Я встаю, чтобы оказаться так близко, чтобы он мог поцеловать при желании мою макушку. Фред легко поднимает пятьдесят пять килограммов меня, ступни улетают с пола.
— Обхвати меня ногами, малыш, — и я на исходе, но желание быть рядом с ним сильнее любых неудобств. И снова член Фредди вскальзывает в меня, размятую, влажную, усталую. Я висну на плечах, обхватив его ногами, как обезьянка, насаживаюсь на ствол. Вдруг пропадает свет, что из окна сзади поливает мою спину. Это тело Джорджа жмется ко мне, и вот я зажата между парнями, и в этом больше интимности, чем во всех других сексах за всю мою жизнь, включая большую любовь в лице Оливера Вуда, что лишь раз позволил побыть с собой, пользуясь подающей надежды малолеткой-пятикурсницей. А затем приударил за Спиннет, заставив меня собирать себя по осколкам.
Но это история.
Фред во мне, и я чувствую, что Джордж вот-вот окажется тоже. Он вдавливает меня грудью в брата и запускает мокрый язык в ухо. От него пахнет влагой, что собралась на границе волос челки и лица, и так тянет слизать ее языком.
— Скажи это.
— Отымейте меня, Уизли, — я шепчу, гладя одной рукой его острый подбородок, другой удерживаясь за трапецию плеч Фредди.
Чувствую, как головка упирается в сфинктер и трепещу в предвкушении.
— А что насчет именно меня? — продолжает Джордж шептать в волосы.
— Моя тугая попка скучает по тебе…
И он, с возбужденным восклицанием, входит. Я вскрикиваю, не от боли, не от неожиданности, а от неистовства. Чувствительность невероятная. А я — позор этой школы, такая слабая перед соблазном…
Двое внутри берут мое тело в бессрочное пользование. Близнецы держат меня на весу, насаживая на себя в плавной качке, и никто уже не может молчать. Наши вздохи и стоны заполняют комнату. Джордж слегка придушивает меня одной рукой, другой сжимает скачущий сосок, наращивая темп, вбивая в Фреда, что обхватил мои ягодицы, позволяя Джорджу входить под удобным углом. Я — их малышка-игрушка. Квиддичный атрибут. Мне нравится, как я — не их размер. Всего лишь мелкотня, и от этого отдача еще ярче.
Джорджи стонет мне на ухо, подхватывая мои собственные завывания, и довольно быстро спускает в меня уже который раз. Фред, пока Джордж перехватывает мой вес на себя, тоже расплескивается внутрь. Младшего я только слышала и чувствовала напряжение внизу, а старшего еще и вижу. И пленяюсь силой того, до чего я способна довести парня его размера.
— Люблю наполнять тебя, Т/Ф. Как будто ты от этого еще больше моя, — он вынимает из писечки и трется головкой о мягкие ткани.
Джордж ссаживает меня с члена, но все еще держит на руках, переворачивая к себе лицом. Я целую его губы, а он аккуратно несет меня вперед, к краю стола, и сажает на него.