Числа. Трилогия
Шрифт:
— Положи на стол.
Кладу — но заглядывать в нее не позволю. Это не их записи. Им туда смотреть не положено.
— Это не тетрадь. Что это?
— Записная книжка.
— Записная книжка, а дальше?!
— Записная книжка, сэр.
— Охранник протягивает руку к книжке, но я успеваю ее выхватить.
— Доусон, положи книжку.
— Нет, сэр.
Охранник цитирует устав школы:
— Учащимся запрещается проносить в школу личные вещи, кроме тех, которые необходимы для
Слышу, как сзади открывается дверь. Кто-то входит. Мне даже думать не нужно — разворачиваюсь и пулей вылетаю наружу. Через три секунды воет сирена, в ушах гудит. Всю школу подняли по тревоге. Блин, как мне отсюда выбраться? Приемная у самого входа, но двери заперты, и моим удостоверением личности их, само собой, не открыть. Девушка за стойкой регистрации, разинув рот, глядит, как я мчусь по коридору прямо к ней. Я перепрыгиваю через стойку, и девушка визжит.
— Какая кнопка? — ору я ей в лицо. — Какая кнопка открывает двери?
Она не отвечает, но стоит посмотреть на кнопки, и все становится ясно. Черная квадратная кнопка слева. Нажимаю ее — двери раздвигаются. Девушка тут же нажимает другую кнопку — вызова охраны, и сирена воет опять. Плевать. Я уже на улице. Сбежал.
Мчусь по тротуару сломя голову. В школе вызовут полицию, меня мигом найдут. Не зря же меня чипировали. Теперь стоит только посмотреть на спутниковую карту или дать задание вертолету, которые в лондонском небе так и кишат. Тут же и засекут. Но я не хочу, чтобы еще кто-нибудь сунул нос в мою книжку. Держать ее при себе становится опасно. Нужно или уничтожить, или спрятать.
До самого бабулиного дома я лечу не останавливаясь. Сворачиваю в подъезд, бросаюсь к двери. Бабуля стоит на пороге в пальто. Протягивает руки вперед, чтобы я ее не сшиб.
— Я как раз собиралась к тебе. Из школы позвонили.
Я не сразу могу говорить, надо отдышаться хотя бы минуту, но мне приходит в голову, что, может быть, именно через эту минуту и явится полиция. Поэтому я заталкиваю бабулю в дом и закрываю дверь.
— Ладно-ладно, нечего тут толкаться. Опять в драку полез, да? — спрашивает бабуля. — Говорила я тебе…
Отдышаться мне не удалось, но больше тянуть нельзя.
— Мне надо кое-что спрятать, — пыхчу я.
— Что?
Вытаскиваю книжку из кармана.
— А-а, твою книжку.
— Ты про нее знаешь?!
— Я, конечно, старая и туповатая, но не слепая! Давай ее сюда.
Я не решаюсь.
— Адам, мне можно доверять. Я на твоей стороне. Да, ты так не считаешь, но я на твоей стороне.
Раздается стук в дверь и крик:
— Откройте! Полиция!
Бабуля жестом велит мне помалкивать.
— Адам, мне можно верить.
Вручаю ей книжку. Она поворачивается ко мне спиной
— Там никто уже лет тридцать не бывал. Надежнее, чем в сейфе.
Потом она как ни в чем ни бывало подходит к двери.
— Миссис Доусон?
— Да.
— Мы ищем Адама Доусона. Он здесь?
— Да, он здесь.
— Мы должны задержать его.
— Хорошо. Он пойдет с вами. Я тоже. Не хочу упускать его из виду.
Мы проводим в участке пять часов. Масса вопросов — обо мне, Джуниоре, книжке. Я молчу. Ни слова. И ни на кого не смотрю. В полиции хотят, чтобы я в чем-то признался, извинился, но признаваться мне не в чем, и подлизываться я не желаю. И все это время бабуля держится просто отпадно.
— Ему всего шестнадцать, — нудит она. — Шестнадцать. Ну, не поладил с мальчиками в школе, подумаешь. Наверняка с вами такое тоже бывало, хотя бы разок-другой.
Сначала они хотят обвинить меня в нападении, но в результате бабуля подписывает соглашение привести меня в полицию через неделю. Мол, за это время я одумаюсь, может, решу что-нибудь рассказать. Бабуля ставит закорючку на всех бумагах, и мы едем домой.
Дома мы оказываемся только после десяти, и на коврике у входной двери лежат два конверта — один адресован мне, другой бабуле. Бабулин — из школы. Меня исключили на шесть недель. После этого мне предстоит собеседование с директором — он решит, пускать меня обратно или нет. А пошли они! Отвязались — и это главное.
Свое письмо я вскрываю у себя в комнате. Почерк я не узнал, и на секунду мне приходит в голову, будто письмо от Сары. Разворачиваю не дыша.
Только бы оно было от нее. Только бы у нее все было хорошо.
Письмо не подписано, но мне и так все ясно.
Дорогой Лох!
Я знаю что у тебя в книжке ты больной у тебя там я записан и дата поставлена только ты за меня не бойся за себя бойся козел это ты 6122026 тогда и увидимся.
На меня снова накатывает — запах пота, жгучая боль, глаза заволакивает красным, во рту вкус крови. Чья это кровь — моя? Или нет?!
Сара
Раздеваюсь и гляжу на свое отражение в зеркале. Спереди я, по-прежнему я — ну почти. Живот весь выпирает вперед, так что контуры остались прежними. Только грудь разбухла и словно бы растеклась в стороны. И ноги тоже стали толще.
Поворачиваюсь боком. Пузо у меня огромное. Пока я жила дома, оно выпирало еле-еле, можно было замаскировать одеждой, но с тех пор, как я тут, растет прямо на глазах. Кожа натянута туго-туго, даже не верится, что живот станет еще больше.