Число зверя, или Лейтенант дьявола
Шрифт:
– Второй месяц?! Без-здельники! Два месяца, нет, вы только подумайте!!! Да на что же это похоже?!
– Меньше, - осторожно вставила Даня.
– Молчать!!! - рявкнул Рододонт Селевкидович. - Совсем тут распустились! Почему сигнализацию сменили?! По какому праву?! Это противоречит трудовому соглашению...
– Коврик порвался, - раздался чей-то робкий голос.
– Молчать за четвёртым кульманом! - Рододонт Селевкидович впал в истерику. - Вы поступили бесчестно! Бес-чест-но, ясно вам?! Поэтому я назначаю "чёрную" субботу! Будете работать, если этика для вас - пустой
– Предельно, - Даня отвернулась, качнула бёдрами и презрительно повела хорошеньким матовым плечиком.
– А с вами теперь будет работать вот он... этот...
Неожиданно вспомнив о предоставленном самому себе новичке, Рододонт Селевкидович обернулся к нему и защёлкал пальцами, пытаясь вспомнить мудрёное имя. Но так и не вспомнив, легонько похлопал юношу по плечу, подтолкнул к Дане и сказал:
– Короче, вот он.
– Очень приятно, - Даня приветливо усмехнулась, продемонстрировав мелкие жемчужные зубки.
– А я?.. - обиженно вскрикнул хлыщ.
– А вы для начала передайте узел ему и займитесь наконец проектом в целом, - повысил голос Рододонт Селевкидович. - Может, хоть так удастся сдвинуть работу с мёртвой точки.
– Понял, - серебристый баритон щеголеватого Арамиса дал трещину, потому что вольно или невольно начальник оскорбил его, и оскорбил тяжело. А Даня ещё приветливее усмехнулась новичку.
– Кстати, надо бы вас со всеми познакомить, - начальник уже совершенно перестал гневаться, вместо этого засуетился, забеспокоился как-то, схватил новичка за руку и потащил на нейтральную белую дорожку, приговаривая: - Ну, кое-кого вы уже повидали, да...
– Вот, с ним вы уже встречались, - они вновь стояли на голубой площадке около первого шоу-кульмана. - Это...
– Арамис, - аккуратный сверху брюнет привстал, учтиво приложил руку к груди и кивнул. Хотя теперь он глядел на новичка уже не дружелюбно, как за несколько минут перед этим, а весьма неприязненно.
– Да бросьте вы эти ваши детские прозвища!!! - моментально взорвался Рододонт Селевкидович. - Никакой вы не Арамис на самом деле, а...
– Арамис, - щёголь повторил церемонию поклона.
– Да нет же, вы ведь... - начальник замер в напряжённой позе, защёлкал пальцами, принялся что-то бубнить под нос, наконец сказал: - Ну вот, совсем из головы вылетело! Заговорили таки зубы...
– Поэтому зови меня Арамисом, - промурлыкал брюнет, уничтожая новичка глазами.
– Оденьтесь лучше и перестаньте паясничать, - Рододонт Селевкидович скрипнул зубами от бессильной досады. С самым невозмутимым видом Арамис прошествовал на женскую половину и через полминуты вернулся на место, заботливо поправляя отутюженные стрелки брюк. Рододонт Селевкидович между тем вёл новичка по белой дорожке к следующему шоу-кульману.
– Это вот...
– Дед Гаврош, собою хорош, - прокомментировал Арамис. У начальника страдальчески дёрнулась щека. Дед Гаврош, низенький, но всё ещё довольно крепкий старичок, улыбнулся приторно-сладенькой улыбочкой и поправил ужасно противную чёлку, свалившуюся на лоб, отчего волосы упали ещё ниже. А новичок подумал, что из-за обилия морщин его физиономия напоминает измятый комок бумаги.
– Это вот ваше место будет, - Рододонт Селевкидович
– Это...
– Толеранц Толурансович. Можно просто Тольтоль, - поспешно сказал пожилой мужчина приятной наружности (выбрит, небольшое брюшко, белая безрукавка, жилет, летние серые брюки в полоску, туфли жёлтой кожи). Впрочем, поспешность его не спасла. Арамис тут же едко добавил с места:
– Он же Тотоша, он же Тото, а когда наденет чёрные очки да плешь шляпой прикроет, то пожалуй, и мощнейший Тонтон. Который тонтон-макут, - на что Тольтоль лишь пожал плечами, задумчиво погладил кончиками пальцев небольшие бакенбарды и снисходительно махнул рукой.
– Анчихрист, - проворчал из-за следующего шоу-кульмана широкоплечий коренастый чертёжник, сверкнув на новичка глубоко запавшими, по-кошачьи фосфоресцирующими глазами.
Следующий сотрудник был, судя по зелёной дорожке, имиком. Он не представлялся. Да и вряд ли смог бы сделать это, поскольку в одних лишь плавках-бикини восседал с закрытыми глазами на повёрнутой горизонтально доске ручного кульмана, по которой были рассыпаны крупные канцелярские кнопки. Видно было, что своими остриями кнопки впились прямо в его округлые ягодицы и мускулистые ноги, скрученные невероятнейшим образом. Руки его также были немыслимо вывернуты, рельефный пресс и могучий торс едва заметно колыхались. На стуле красовался огромный плакат:
Прошу не беспокоить,
впал в глубокую нирвану
– Наша местная знаменитость, - с гордостью заявил Рододонт Селевкидович и многозначительно добавил: - Йог!
– Он же Мустафа, он же Махмуд, он же Брахмапутра, - не удержался от комментария Арамис. Мустафа (он же Махмуд, он же Брахмапутра) молчал, погружённый в нирвану. А новичок понял, почему Рододонт Селевкидович решился поместить имика в одной с мужчинами комнате. Представители "третьего пола", будучи ущербными в известной сфере, направляли всю свою энергию без остатка на какое-нибудь дело, становившееся целью всей жизни, и не обращали внимания ни на что больше, пока не достигали вершины мастерства. Такой целью для Брахмапутры и стала йога.
– А вот это наша...
– Баба Ню, - Арамис неожиданно возник рядом с новичком, сунул ему в руки дискету и цедя слова сквозь зубы, добавил: - Вот тебе резервная копия базы по нашим проектам, храни как зеницу ока.
– Очень приятный молодой человек, - Баба Ню высунулась из-за своего ручного кульмана и с интересом осмотрела новичка, словно он был выставочным экспонатом.
– Ну, с Даней вы знакомы, - Рододонт Селевкидович несколько смутился, то ли от воспоминаний о соблазнительном виде деталировщицы, то ли оттого, что до сих пор не вспомнил имени новичка, что следовало из его фразы: - А теперь принимайтесь за работу и приналегайте, так сказать, на дело, вы... как вас... В общем, представьтесь всем сами. А я вас познакомил, мне тоже пора работать.