Число зверя
Шрифт:
– Подождите, капитан! Сначала я должна кое-что сделать.
– Капитан Лор, предупреждаю, что вы у меня под прицелом.
– Что? О, у нас нет оружия. Я совсем не о том. Я сейчас вернусь. Может быть, Дора пока вам споет? Но пожалуйста, не отключайтесь!
Лицо на экране исчезло.
– Какие песни вы любите, ребята? Я знаю их великое множество. Только скажите, какую спеть, и я… А вот и сестра идет, то есть капитан Лор.
– Капитан Хильда, от всей души благодарю вас за то, что вы подождали. Вы можете записать то, что я передам?
– Ая, режим записи. Давайте.
– Я арестовала своего брата и заперла
– Говори, Лор.
– Чтобы спасти жизнь нашей матери!
(«Будь я проклят!» – пробормотал я про себя.) После небольшого колебания моя жена спросила:
– Элизабет Лонг здесь?
– Да, да! Она все слышала – она тоже плачет, и я бы плакала, но я капитан, мне не полагается.
На экране появилось новое лицо.
– Говорит Либ Лонг, командор.
– Либби, капитан Лорелея мне сейчас кое-что сказала. Этому трудно поверить, и к тому же она, как я читала, была клонирована из клетки своего брата и могла унаследовать его лживость. Судя по тому, что я знаю о вас, вы вряд ли умеете лгать.
– Командор, я так и не научилась лгать убедительно. Поэтому я давным-давно от этого отказалась.
– Очень хорошо, Либ. Лазарус Лонг действительно арестован и заперт в каюте?
– Да, и то и другое. Дверь у него не открывается, и Дора получила приказ не выпускать его без вашего разрешения.
– А что там такое насчет спасения жизни ее матери? Если они клонированы из клеток человека в таком возрасте, как Лазарус, их мать должна была умереть пару тысячелетий назад.
– Тут такая же сложность, как и со мной, командор, но немного по-другому. У этих двойняшек были матери-носительницы. Но Лор говорила о генетической матери ее самой, ее сестры-двойняшки и Лазаруса Лонга. Считается, что она умерла больше двух тысяч земных лет назад. Но есть некоторая надежда, что в архивы вкралась ошибка и что, может быть, ее удастся спасти. Этого нельзя сделать без вашей помощи и без Аи Плутишки. Я думаю, что даже при этом условии шансы невелики. Но без вашей помощи – что ж, мне придется попытаться построить такую же машину, какая, говорят, есть на Ае, а это мне вряд ли удастся.
– Погоди минутку, Либби. Ая, отключи кабину от передатчика, но не уходи со связи. Ты можешь без посторонней помощи снова войти в трюм «Доры»? Ты ввела это в память?
– Да. Я подумала, что, может быть, когда-нибудь мне захочется снова найти Дору. Вы мной недовольны? Я знаю, что сделала это самовольно. Но я не говорила три раза, так что могу все стереть!
– Ая Плутишка, новая программа. Новое место стоянки. Кодовое слово – «Дора Лонг». Говорю три раза.
– Хильда, слышу три раза!
– Ая Плутишка,
Звезды погасли, а за нашими дверцами появились освещенные ниши.
Глава 42
«Ты – плод воображения»
– Слышишь, Лаз? Ты – плод воображения.
– От плода слышу. Да еще от недоношенного.
(Дити хихикнула, а я ущипнул ее и показал знаками, что у нее грязные мысли. Она не смутилась: скорее всего, она этим даже гордится.) Джейк терпеливо повторил:
– Лаз-Лор, центральный пункт теории командора Хильды состоит в том, что каждый из нас в равной мере – плод воображения. Поэтому понятие «реальность» теряет смысл.
Дити решительно мотнула головой.
– Лучше уж держись геометрии, папа. Или начни собирать марки. А семантику оставь специалистам – например, таким, как твоя любимая дочь. Я-то вполне реальна. Можешь понюхать и убедиться.
– Да, ванна тебе бы не помешала. Да и нам всем тоже – денек выдался богатый адреналином. Но это другая сторона медали, Дити. «Воображаемое» и «реальное» оказываются идентичными. Посмотри на этот столик. На абстрактном уровне это система математических уравнений. На чуть более высоком уровне это клубящаяся пустота, где только изредка попадается масса-энергия. Но на том грубом уровне, на каком действует мои органы чувств, я могу поставить на этот столик бокал, будучи твердо уверен, что он не провалится в этот почти абсолютный вакуум.
В доказательство своих слов мой тесть поставил бокал с коктейлем на столик, и бокал мгновенно исчез.
– Сегодня не лучший мой день, – устало сказал Джейк. – Дора, это ты сделала?
– И да и нет, профессор.
– Что это значит?
– Ты поставил его на место для грязной посуды. Она у меня убирается автоматически – вот я и взяла бокал и простерилизовала его. Простите, сэр, вот вам другой коктейль.
День выдался в самом деле нелегкий. Когда мы пришвартовались, никто нас не встретил, но пока Шельма менялась местами с Дити – нашему новоиспеченному командору хотелось первой ступить на палубу ее нового корабля, – запыхавшись, подбежали все три молодые женщины. Дверца по правому борту открылась, Шельма торжественно шагнула наружу…
…И тут же на нее с трех сторон налетели три женщины, смеясь и плача в одно и то же время. Но Шельму не так легко смутить. Все так же торжественно она поцеловала их, позволила им расцеловать себя, ласково погладила по головкам и велела успокоиться, все в порядке.
– Дорогие мои, я не собиралась вас покинуть, я просто не хотела, чтобы великий Лазарус Лонг оставил Шельму в дураках. Где он сейчас?
– Заперт в адмиральских апартаментах, мэм. То есть командор.
– Капитан Лор, заприте его где-нибудь еще. Адмиральские апартаменты теперь занимаю я.
– Есть, командор.
– Сколько времени это займет? Секунд, а не часов.
Лор что-то быстро сказала Доре на языке, который я почти понял. Я наклонился к своей жене:
– Что-то вроде испанского.
– Итальянский, – возразила Дити.
– Будем считать, что какой-то из романских. А, нет! Вспомнил – это галактический. Придется его выучить. Но на слух он нетрудный.
– Адмиральские апартаменты будут готовы к тому времени, как вы до них дойдете, командор, – доложила Лор.