Число зверя
Шрифт:
– Капитан, мы можем нажать ее перед самым падением – и она либо сработает, либо нет. Если сработает, то чем позже нажмем, тем лучше, облако, возможно, успеет рассеяться. Если не сработает…
– То мы шмякнемся с такой силой, что даже ничего не заметим. Ая Плутишка не рассчитана на вход в атмосферу при двадцати четырех километрах в секунду. Она напичкана усовершенствованиями, но она все-таки «форд», а не спускаемый аппарат.
– Капитан, я могу попытаться вычесть орбитальную скорость планеты. На это у нас пока есть время.
– Пристегнуться, доложить! Девушки, живо!
Свободное падение –
– Доложить о выполнении, черт вас дери!
Дити за что-то уцепилась, схватила меня. Мы принялись усаживаться: она в мое кресло, я в ее.
– Пристегиваемся, капитан! – отозвалась она, лихорадочно пытаясь распустить мои ремни, чтобы они на нас налезли. Я делала то же самое, только наоборот.
– Быстрее!
– Ремни пристегнуты, – доложила Дити, все еще мучившаяся со своим нагрудным ремнем, который никак не хотел защелкиваться. Я протянула руки и помогла ей ослабить его.
– Второй пилот.
– Да, капитан.
– По оси I, вычесть вектор двадцать четыре километра в секунду – и ради Бога, не перепутай плюс с минусом.
– Не перепутаю!
– Выполнять!
Через несколько секунд Джейк сказал:
– Готово, капитан. Надеюсь, получится.
– Проверим. Два замера с интервалом в десять секунд. Я объявляю первый замер, ты объявляешь конец десяти секунд. Начали!
Последовавшее за этим молчание показалось мне ужасно долгим. Наконец Джейк произнес:
– Семь секунд… восемь секунд… девять секунд… конец!
Мужчины посовещались, и Джейк сказал:
– Капитан, мы все еще падаем слишком быстро.
– Конечно, – сказала Дити. – Нас ускоряет тяготение. Вторая космическая скорость для Марса – пять километров в секунду. Если у Барсума та же масса, что у Марса…
– Спасибо, астронавигатор. Джейк, ты можешь сбросить еще километра четыре?
– Конечно!
– Сбрось.
– Так… готово. Что получилось?
– Так… Расстояние медленно уменьшается. Привет, Ая.
– Приветик, Зеб.
– Программа. Радар. Цель строго по курсу. Замерить.
– Замер не дал результатов.
– Продолжать замеры. Доложить первый результат. Дополнительная программа. Текущие данные замеров выводить на дисплей.
– Программа в действии. Кто тебе глаз подбил?
– Ты умница, Ая.
– Я еще и красавица.
– Конец связи, – вздохнул Зеб. – Второй пилот, там внизу есть атмосфера. Я намереваюсь попытаться высадиться. Какие будут соображения?
– Капитан, я давно надеялся это услышать. Конечно, садимся!
– Вперед, на Барсум!
Глава 16
«…не знавший поединка рыцарь, жаждущий преломить копье…»
Моей дорогой жене очень хотелось на «Барсум», но мне хотелось туда еще больше. Я боялся, что наш капитан поступит здраво и трезво: ляжет на орбиту, сделает снимки и вернется в наше пространство-время, пока у нас не испортился воздух. Мы не были готовы к исследованию чужих планет. Ая Плутишка – холостяцкая спортивная
Конечно, мы могли перемещаться из точки в точку в нашей или любой другой вселенной за нулевое время, но многие ли небесные тела имеют пригодную для дыхания атмосферу? Теоретически многие миллиарды, но с практической точки зрения – малая доля процента, и координаты этих небесных тел нигде не опубликованы. У нас не было спектроскопа, не было звездных каталогов, приборов для обследования атмосферы, для обнаружения радиации или вредоносных организмов. Колумб с его ракушками и тот был лучше экипирован.
Все это меня не беспокоило.
Безрассудство, да? Но разве вы остановитесь, чтобы купить ружье для охоты на слонов, когда разъяренный слон вот-вот настигнет вас?
Три раза мы чудом избежали смерти, опередив ее на какие-то секунды.
Мы спасались от убийц, затаившись, – но наша безопасность длилась недолго, и мы опять пускались в бегство, словно зайцы.
Каждый человек хотя бы раз в жизни должен как следует побегать, спасая свою жизнь, чтобы усвоить, что молоко берется не из супермаркетов, что безопасность обеспечивается не полицейскими, что «новости» – это вовсе не что-то такое, что всегда происходит с другими людьми. Может быть, тогда он поймет, как жили его предки, и убедится, что ничем не отличается от них – в конечном счете его жизнь зависит от его проворства, бдительности и личной предприимчивости.
Меня это не удручало. Я чувствовал, что живу – живу с такой интенсивностью, какой не испытывал со дня смерти моей первой жены.
Под личиной, в которой каждый из нас предстает перед миром, скрывается нечто иное, отличное от этой маски. Моя собственная личина соответствовала амплуа «профессора». А что под ней? А там, как ни странно, не знавший поединка рыцарь, жаждущий преломить копье. Я мог уклониться от военной службы – женат, имею ребенка, профессия дает льготы. Но я пошел обливаться потом вместе со всеми, проклиная инструкторов, – и мне это нравилось! Как бы не так: после трехнедельной общей подготовки у меня отобрали ружье, сказали, что я офицер, усадили на вращающийся стул и заставили заниматься никому не нужным делом. Я им этого никогда не мог простить.
Хильду я до нашей женитьбы совсем не знал. Я дорожил ею как живой памятью о моей утраченной любви, но считал ее несерьезной, этаким светским мотыльком. Потом я вдруг оказался на ней женатым и понял, что напрасно страдал в одиночестве все эти годы. Хильда была создана для меня, я был создан для Хильды – Джейн это знала и благословила нас, когда мы сами наконец-то это поняли. Но я еще долго не подозревал, какая алмазная твердость таится в моей милой крошечной Хильде, пока не увидел, как она анатомирует псевдорейнджера. Убить этого пришельца было нетрудно. Но то, что сделала она… я от одного взгляда на ее работу чуть было не вывалил обратно весь свой ужин.