Число зверя
Шрифт:
– А интересно было бы. Запустить беспилотную машину. Вывести на цель, которую не жалко. Небольшой астероид. Что получится – беби-солнце?
– Не знаю, Зеб. К тому же лишнего оборудования для таких целей у меня нет. Этот аппарат я строил три года.
– Ну, подождем еще несколько лет. Да, Джейк… воздух тоже имеет массу.
– Это тоже меня тревожило. Но ведь всякая масса, кроме вырожденной, представляет собой в основном пустое пространство. Воздух – я имею в виду воздух на Земле на уровне моря – имеет плотность примерно в тысячу раз меньшую, чем человеческое тело. Тело – это в основном вода, а вода охотно принимает в себя воздух. Не стану утверждать, что никакого эффекта нет вообще:
– Я нет, Джейк.
– Я себя чувствовала хорошо, папа.
– У меня был приступ морской болезни. Но Дити меня вылечила, – сказала тетя Хильда.
– И у меня тоже был, дорогая моя. Но в данном случае мы переместились в вакуум и обсуждаемый феномен в принципе не мог иметь места.
– Папа, – сказала я, – с нами не случилось ничего плохого, а почему – нам знать не обязательно. Фундаментальное положение эпистемологии, на котором зиждутся и три основных утверждения семантики, и теория информации, гласит, что наблюдаемый факт не требует доказательства. Он просто есть, и все тут. Пускай над этим ломают голову философы, им все равно больше нечего делать.
– Правильно! – воодушевилась Хильда. – Вы тут все такие умные – совсем затюкали бедную Шельмочку. Может, сходим погулять?
– Непременно, милая, – согласился мой муж. – Вот только сперва прикончим то мясо, что ты нам поджарила. Или потушила?
Глава 18
«…весь мир – живой…»
Перекусив, мы собрались в поход. Небольшая задержка произошла из-за Дити: она непременно хотела еще раз проверить свои программы, на сей раз дистанционно. Я прикрикнул на нее:
– Нет!
– Почему, мой капитан? Я ввела новую программу: строго вверх на десять километров. Команда: «АЯ, ПРЫГ». А потом отзовем ее обратно командой: «НАЗАД». Если первая будет работать через рацию, то и вторая тоже будет. Эти команды могут спасти нам жизнь!
– Гм… – Я занялся свертыванием брезента и укладкой спального мешка. Женский ум для меня чересчур стремителен. Часто я в конечном итоге прихожу к тому же выводу, но женщина приходит к нему раньше меня и всегда какой-то другой дорогой. Кроме того, Дити вообще гений.
– Что ты сказал, мой капитан?
– Я размышлял. Дити, я согласен, но только пусть я буду на борту, ладно? Я не буду брать на себя управление, просто посижу для контроля.
– Тогда это не будет проверка.
– Будет, будет. Даю честное скаутское, я позволю ей падать шестьдесят секунд. Или до высоты три километра, смотря что будет раньше.
– У наших раций дальность больше десяти километров даже между собой. А Ая принимает гораздо лучше.
– Дити, ты доверяешь технике, я нет. Если Ая не примет твою вторую команду – солнечные пятна, помехи, не знаю что, – я не дам ей рухнуть.
– Но если испортится что-нибудь другое и ты все-таки рухнешь, то получится, что я тебя убила! – Она заплакала.
Мы приняли компромиссное решение: ее вариант, но только первый, тот, что она предложила с самого начала. Я не пожалел горючего и отвел Аю Плутишку на сотню метров, вылез, и мы притихли в ожидании. Дити сказала в свою рацию:
– АЯ ПЛУТИШКА… НАЗАД!
Снаружи это более впечатляет, чем когда сидишь внутри. Ая Плутишка находилась справа от нас, и вот она уже слева от нас. Бесшумно. Вообще без намека на звук. Волшебство.
– Ну, Дити? Ты удовлетворена?
– Да, Зебадия. Спасибо, милый. Нужно было испытать – ты же понимаешь, правда
Я согласился, хотя у меня было сильное подозрение, что испытывали не столько программу, сколько меня.
– Дити, а можешь ты сделать наоборот? Отправиться куда-нибудь в другое место и приказать Ае, чтобы она туда к тебе явилась?
– Куда-то, где она никогда не была?
– Да.
Дити отключила свою рацию и удостоверилась, что моя тоже отключена.
– Не хочу, чтобы она это слышала. Знаешь, Зебадия, я к компьютеру всегда отношусь как к одушевленному существу. Понимаю, что так нельзя, и все равно. Для меня Ая живая. – Дити вздохнула. – Я знаю, что это машина. И ушей у нее нет, и видеть она не видит, и нет у нее никакого представления о пространстве-времени. А есть только хитрая электрическая схема и хитрые токи в этой схеме – в пределах заданной грамматики и словаря. И это строгие пределы. Если я перестаю точно придерживаться этой грамматики и словаря, она выдает: «Нет программы». Я могу сообщить ей по радио все то же самое, что сообщаю голосом в кабине, и ты тоже можешь. Но нельзя сказать ей: разыщи-ка ты меня, голубушка, на лугу за каньоном километрах в двенадцати-тринадцати примерно к юго-западу отсюда. На это у нее нет программы – тут пять никак не определенных терминов.
– Зачем же ты даешь ей чушь на входе? И еще ждешь, что я стану удивляться: отчего, мол, чушь на выходе. По-моему, ты это нарочно.
– Честное слово, нет!
Я чмокнул ее в кончик носа:
– Дити, лапочка, напрасно ты не доверяешь собственным инстинктам. Вот смотри, как можно приказать Ае это сделать, не вводя в ее словарь ни одного нового термина. Скажи ей, что будет введена программа из трех частей. Часть первая: подняться строго вертикально на один минимум – десять километров. Часть вторая: переместиться на двенадцать целых пять десятых километра курсом двести двадцать пять. Часть третья: снизиться до высоты один километр и зависнуть. На этой стадии, если ты действительно будешь находиться там, где сказала, ты ее увидишь и дашь ей инструкции для посадки без применения Джейкова искривителя.
– Ну хорошо… Но ведь двенадцать с половиной километров нельзя выразить в десятикилометровых единицах. Значит, лететь на горючем?
– Вот еще! Милая моя, у тебя в школе были нелады с геометрией. Реши-ка задачку евклидовыми инструментами: циркулем и линейкой. Найди построением, как попасть в требуемую точку десятикилометровыми единицами – без дробей.
Моя жена некоторое время размышляла. Но очень недолго:
– Переместиться на один минимум по курсу сто семьдесят три и две трети, затем на один минимум по курсу двести семьдесят шесть и одна треть.
При зеркальном отображении используются те же самые курсы в обратном порядке. Плюс бесконечное множество тривиальных решений с применением более чем двух минимумов.
– Молодец, садись в первый ряд. Если ты не обнаружишь ее визуально, прикажи ей двигаться по обратной поисковой кривой – это заложено у нее в постоянной памяти, с австралийским произношением. Милая моя, неужели ты действительно решала построением?
– В первом приближении да, но ты же не дал мне циркуль и линейку! Описать окружность радиусом двенадцать с половиной. Провести линейкой через центр два диаметра: горизонтальный и вертикальный. Провести биссектрису левого нижнего угла – получим курс двести двадцать пять, то есть юго-запад. Взять на циркуле десять и провести дуги из центра и из юго-западной точки окружности: их пересечения дадут курсы и вершины для обоих главных корней с точностью, задаваемой твоими циркулем и линейкой. Но зрительно вообразить все это – ну, я, конечно, представила себе углы двести семьдесят пять и сто семьдесят пять… Кое-как.