Чистая любовь

Лукьянова Виктория

Последней комнатой, за исключением застекленной лоджии, соединявшей кухню и гостиную, была спальня. Хозяйская.

В нее мы входили насторожено. Людмила прекрасно знала, что дома никого не было, но все равно неторопливо открывала дверь и входила первой, озираясь по сторонам. Но и тут все было безупречно чисто. Аккуратно заправленная широкая кровать, на которой я насчитала не меньше четырех подушек. Пара прикроватных тумбочек, только одной из которых видимо пользовались, потому что там стояли часы. Чуть дальше непримечательные двери, ведущие в небольшую

гардеробную комнату.

– Относительно этой комнаты, – произнесла женщина чуть тише, чем обычно говорила, – есть особые указания. Например, нельзя сидеть или лежать на постели. Заходить в гардеробную.

– А кто-то лежал в постели? – покосилась на кровать и смутилась.

– Было дело, – отмахнулась она, но не стала вдаваться в подробности.

Да и я не намерена была интересоваться ими. А тем более ложиться в хозяйскую кровать.

Я последовала за Людмилой в коридор, и она отвела меня в гостиную, где присела на краешек дивана. Я же решила постоять.

– Что скажете, Кира? Вас не смущает работа?

– Немного обязанности, но я готова приступить к их выполнению.

Она улыбнулась.

– Я должна вас предупредить, что помимо строго выполнения правил, мы подпишем с вами договор о неразглашении. Поэтому все, что вы здесь узнаете в последующем, не должно покинуть этих стен. Возможно, пострадает деловая репутация владельца квартиры, а это обернется для него убытками, а для вас существенным наказанием, – ее твердый, холодный голос насторожил меня.

Но я согласно кивнула. Все равно рассказывать кому-то о содержании домашней библиотеке или о прикроватных часах не имело смысла, да и некому. Надя, конечно, устроила бы мне допрос с пристрастием, но я всегда могла умолчать или немного приврать, чтобы успокоить подругу.

– Я согласна, – отозвалась я, наблюдая за тем, как радостно хлопнула в ладоши Людмила и поднялась на ноги.

– Подождите меня в кабинете. Я сейчас принесу все документы, и мы сразу их подпишем, – сказала она и быстро выскочила в коридор.

Первым подписали договор найма, в котором Людмила значилась как работодатель, а я – как ее сотрудник. Вторым пошел договор о неразглашении, который я внимательно изучила. Да, за болтливость меня могли не плохо так оштрафовать, вплоть до судебного дела. Решила, что лучше язык прикушу, чем хоть что-то расскажу. А потом передо мной возникли те самые списки и инструкции. Людмила долго про них рассказывала, делая пометки на том, что необходимо было выполнять в первую очередь. Также указала, какие продукты и где мне покупать. Все оказалось чуть проще, чем я сначала подумала. Все буду заказывать в магазине с доставкой на дом. Просто свериться по наличию, открыть сайт на выделенном для этого случая планшете, собрать товар в корзину и оформить покупку. Оплата шла через личного бухгалтера владельца квартиры. Товар привозили в этот же день, часа через два после оформления, поэтому начинать рабочий день необходимо было с покупок.

Закончив с инструктажем, Людмила выдала мне ключи.

– Ну

вот, Кира, теперь вы моя сотрудница. И я надеюсь, что мы с вами сработаемся. Приступить к работе необходимо завтра.

– Хорошо, утром буду здесь, – согласно кивнула, убирая связку из трех ключей в карман брюк.

– Тогда как закончите, вам необходимо будет связаться со мной. Первую рабочую неделю я буду вас курировать, помогать и подсказывать. После работы буду проверять. Как только я пойму, что вы вполне можете самостоятельно работать, мое кураторство закончится. Но я всегда буду готова ответить на ваши вопросы.

С этими словами мы покинули квартиру, сняв около входа сеточки. Людмила быстро проверила обувь и указала мне на ее идеально чистую поверхность. Мне придется добиваться такого же эффекта.

Егор ворвался в мой кабинет привычным шумным образом, попутно развлекая секретаря.

– Опять скучаешь, Герман, – заявил друг и по совместительству совладелец бизнеса, усаживаясь напротив.

Скрестил ноги, откинулся на спинку кожаного дивана и выдохнул.

– У меня нет времени скучать, – ответил, посматривая на друга.

Егор прекрасно знал, как я не любил, когда он подобным образов вторгался в кабинет и развалился на диване. Даже подумывал порой выбросить эту часть интерьера, но друг сопротивлялся и придерживался собственного стиля поведения. Даже угрожал тем, что если я вдруг решусь избавиться от дивана, то он вернет его обратно, при этом не зависимо с помойки или барахолки.

Яркий, привлекающей к себе всеобщее внимание, Егор был лицом нашей компании, когда я по-прежнему оставалась ее мозгом. Вот такое распределение, обговоренное много лет назад, мы сохраняли, пусть и не всегда получалось договориться между собой относительно некоторых вещей.

– Заметно, – посмотрел на мой стол и поморщился.

Да, несмотря на завал дел, скопившийся за несколько дней, пока Егор отсутствовал, а я их разгребал, все выглядело так, будто я ничего и не делал. Аккуратно разложенные стопки бумаг в папках, для каждого направления свой цвет. Моноблок сбоку, телефон с другой стороны. У каждой вещи здесь было свое место.

В моей жизни у всего было определенное место и предназначение. И никому, даже Егору, не удавалось изменить этот факт. Поэтому другу оставалось только морщиться и насмехаться надо мной, пусть по-доброму, но все же колко.

– Я слышал, твоя домработница сбежала. И чем ты довел любезную тетю Тамару? Она же была ангелом. Сколько она проработала? Лет пять?

– Четыре года, десять месяцев и шесть дней, – отчеканил я, замечая улыбку на лице друга.

Вот опять он подколол меня, я же его шутки не понял. Всегда так, точные цифры, точные ответы. Никаких шуток, интриг и лжи.

Егор рассмеялся. Весело, чересчур шумно для меня, но в своей излюбленной манере, полностью игнорируя мое недовольство.

– А еще я слышал, что нашли замену, – прищурившись, сквозь смех сказал он.