Чистая работа

Ла Плант Линда

Сообщения в прессе и по телевидению решено было приостановить — Каморра ни в коем случае не должен был догадаться, что ему пора бежать из страны. Для его поимки выделили еще офицеров; Идрис Красиник хорошо описал дом в Пекэме, в котором постоянно жил Каморра.

Следственная бригада пришибленно слушала, как Ленгтон перечислял все то, что еще оставалось неясным. Нужно было поговорить с сокамерником Эймона Красиника, который, как считалось, передал ему яд. Что за человек навещал его? Почему у того оказалось фальшивое удостоверение личности? Почему он назвался не своим именем? Кому была нужна смерть Артура Мерфи? Ленгтон хотел повторно допросить Вернона Крамера — на этот раз в участке.

Как

считал Ленгтон, они имели дело с самой настоящей зачисткой: все погибшие были как-то связаны с Каморрой и он просто-напросто избавлялся от них. Рашида Барри нашли в том же самом белом «рейндж-ровере», в котором перевозили тело Карли Энн. Джозеф Сикерт искал безопасное пристанище, и Артур Мерфи приложил руку к тому, что Сикерт в конце концов оказался в свинарнике. Белый «рейндж-ровер» был неподалеку.

Ленгтон энергично говорил:

— Нужны Каморре дети Гейл? Он больной, извращенец. Думаю, Сикерт увидел, как Рашид и его дружки ошиваются в доме, и понял, что ничем хорошим это не кончится. Они забрали Сикерта и двоих старших детей. Сикерт, наверное, думал, что Гейл с младшей девочкой поедет следом. Сильнее всего Сикерт отреагировал на убийство Гейл и Тины. Скорее всего, он уже об этом знал — сообщили в новостях, — поэтому он не стал рассиживаться, взял ребятишек и дунул оттуда. Прежде всего нам нужно узнать, куда именно его с детьми отвезли в первый раз. — Ленгтон провел ладонью по волосам. Держать дело в руках становилось все труднее. — Мы знаем, что служба иммиграции бдит день и ночь, но вот сколько людей Каморра успел нелегально переправить в Англию — этого мы не знаем. Мы уже много наслушались о его несметных богатствах, домах и машинах. Видимо, деньги он где-то прячет. В банк положить он их не может, разве что те бедолаги, которых он привозит сюда, открывают потом счета в банках. Учтите, перевозка встает им больше чем пять тысяч, а за визы и паспорта они платят вообще неизвестно сколько. Скорее всего, счета эти хорошо замаскированы, но нужно начинать искать и здесь.

Анна чувствовала, что ключ к разгадке где-то рядом, но никому никак не удавалось за него ухватиться.

Тут их прервал звонок: сообщали, что найден дом в Пекэме. Там никто не жил, соседи сказали, что он пустует вот уже несколько недель. Офицеры из оперативного отдела готовились проникнуть в дом для обыска. К ним тут же выехали Фрэнк Брендон и Гарри Блант.

Грейс не сообщила почти ничего, ей так и не удалось как следует поговорить с детьми, которых по-прежнему держали в отделе по защите детей. Ленгтон попросил Анну заняться этим и, если у нее что-нибудь получится, сразу ехать в Пекэм, сам он собирался отправиться туда сразу после разговора с Верноном Крамером.

Все оживленно заговорили и начали расходиться и разъезжаться, скоро в комнате стало совсем тихо. Ленгтон ждал, пока доставят Крамера и проведут его в камеру предварительного заключения. С начальством открытой тюрьмы пришлось разговаривать на повышенных тонах — Ленгтон категорически отказался проводить беседу у них. Он не хотел, чтобы руководство тюрьмы дышало ему в затылок, не хотел, чтобы ему мешали. Майк Льюис получил указания действовать жестко и привезти Вернона в белом тюремном фургоне, а не в патрульной машине, да к тому же еще и в наручниках.

Фотография Вернона Крамера висела на доске почти на самом верху, рядом со снимком Артура Мерфи. Несколько красных стрелок соединяли ее с фотографией Гейл и Джозефа Сикерта, связан он был и с Рашидом Барри, а вот над стрелкой, ведущей к Каморре, стоял большой знак вопроса. Крамер лишь приблизительно описал им дом Каморры, но даже это уже связывало его с их главной целью.

Гарри Блант и Фрэнк Брендон горячо спорили. Как выразился Гарри, такой дом ни черта не

пропустишь, и все-таки они заблудились. На месте уже были офицеры оперативной службы, два эксперта и три их помощника. Предупредив, как обычно, что это полиция, на случай если кто-то вдруг окажется в доме, дверь взломали. Она поддалась не сразу — так много на ней было задвижек и замков; на вид дверь казалась деревянной, но на самом деле была сделана из толстых стальных листов. Задняя дверь была точно такой же, видимо, тот, кто был в доме, ушел как раз через нее, потому что задвижки были открыты.

Брендон предупредил всех об осторожности — вокруг дома вполне могла быть засада или какие-нибудь другие неприятные сюрпризы. И, только убедившись, что все безопасно, Брендон и Гарри вошли.

Снаружи дом был как дом — три этажа, гараж на две машины, перед крыльцом запущенный палисадник, — но внутри все оказалось вовсе не так скромно.

Гарри присвистнул:

— Ну точно старинный шикарный бордель! Смотри, зеркала какие, шторы!

— Смотрю, смотрю, — отозвался Фрэнк.

Их окружали зеркала в массивных золотых рамах, в зеркалах отражалась вычурная резная мебель.

— Ты хоть раз бывал в таком заведении? — поинтересовался Гарри, поддев носком ботинка когда-то белый, а теперь грязный, заляпанный ковер.

Фрэнк разглядывал тяжелый подсвечник и парные к нему бра с хрустальными подвесками. Внизу широкой лестницы стояла фигурка негритенка, державшего фонарь.

— Такие штуки в одном магазине у Марбл-Арч продаются. Арабы их просто обожают.

— Везде мрамор, влетело ему это все… — задумчиво сказал Гарри и провел рукой по столику, темному от пыли.

— Да, денег он, похоже, не жалел.

Через двойные двери Фрэнк заглянул в столовую. В середине стоял большой овальный стол с золочеными ножками, его окружали четырнадцать стульев. По стенам висели зеркала, еще более пышные, чем в прихожей, теснились шкафы, заполненные дорогими фарфоровыми фигурками итальянской фабрики «Капо-ди-Монте». За столовой, в гостиной, стояли молочно-белые диваны и большой плазменный телевизор. Утварь на полках в кухне была на удивление грязной. Черно-белый кафельный пол сально блестел, а плиту, похоже, никто ни разу не чистил. Запах стоял невыносимый. В пластиковых корзинах гнили овощи, из мусоропровода торчали невыброшенные отходы. В холодильниках и морозильных камерах полки просто ломились от припасов. На полу валялся толстый ролик мусорных мешков и стояли ведра с мусором, как будто хозяин начал убираться, да так и бросил дело на полпути.

Спальные комнаты на втором этаже тоже были сверх меры забиты мебелью, завешаны шторами, зеркалами и страшно запущены. Гардеробы стояли пустые, но на неубранных постелях оставались несвежие простыни. Их сняли, чтобы провести экспертизу. Пока ничего не говорило о том, что в доме происходило что-то неподобающее. Скорее он походил на жилище богача, который, не считая денег, тратил их на безвкусную обстановку, но поскупился на хорошую уборщицу! И только когда все поднялись этажом выше, возникло ощущение чего-то нехорошего.

На полу здесь тоже лежало ковровое покрытие, но кроваво-красного цвета, оно так износилось, что местами виднелись доски. На дверях трех спален были замки и цепи, но только снаружи. Единственная на весь этаж ванная комната была неопрятна и старомодна. Во всех комнатах из мебели были только кровати, застланные грязными простынями. На самом верхнем этаже оказались еще две комнаты, также с замками и цепями на дверях. В них оказались детские игрушки и кроватки, такие же допотопные, как и все остальное. Стояла невыносимая вонь от мочи, кучи кала громоздились прямо на полу. Ванной здесь уже не было, удобства ограничивались только раковинами, в одной они нашли грязные детские пеленки и пижамы.