Чистилище для Гурова
Шрифт:
Гуров, прекрасно зная, что мальчишка в колонии пусть и не как сыр в масле катается, но находится в полнейшей безопасности, специально сгущал краски, желая посмотреть на реакцию парней.
– Мстить, – коротко ответил Павел. – И я их понимаю!
– Я, может, и сам так бы сделал, – твердо заявил Виктор. – Но как они все смогли узнать?
– Ребята! А детдомовцы есть везде: официанты, охранники, автослесари, водители и так далее и тому подобное. Кто-то сорвался и пошел по кривой дорожке, а кто-то, наоборот, поднялся – деньги-то адвокату уже на следующий день привезли. И, самое главное, все они понимают, что деньги сегодня есть, а завтра – нет, а вот друзья и семья, пусть и детдомовская, – это навсегда. Это могла быть простая уборщица из архива суда, которая сама из детдома, и найти общий язык им было легче, чем с совершенно
Парни, слушавшие его с открытыми ртами, очнулись, перевели дыхание, и Павел виновато проговорил:
– Извините, Лев Иванович, но я вас на диктофон записывал.
– Да хоть клинописью вырубай! – буркнул Гуров. – Главное, чтобы в голове что-то осталось. Итак, я слушаю ваши предложения!
– Нужно направить в детдом запрос, чтобы они предоставили нам список выпускников за последние десять лет, – начал Виктор.
– Потом выбрать оттуда только парней и направить запрос в центральный военный архив, чтобы они сообщили нам, кто и где служил, – продолжил Павел.
– И, если выяснится, что кто-то из выпускников служил в ВДВ, надо проверить их алиби, – радостно закончил Виктор.
– Господи! Да за что мне все это? – схватился за голову Гуров.
– Лев Иванович! Мы совсем тупые? – тоскливо спросил Павел.
– Будем заострять, – вздохнул полковник. – Виктор! Сколько нужно времени, чтобы научиться такому удару? Причем с учетом того, что жертвой будет не подготовленный противник, который живет в постоянном ожидании нападения, а самый обычный человек.
– Ну, я за неделю освоил, – тихо произнес тот. – Другие кто за две, кто за месяц, а были и такие, что совсем не смогли.
– А женщина так ударить может?
Тут Виктор задумался, почему-то посмотрел на Павла, который в ответ пожал плечами, и ответил:
– В принципе – да! Тут ведь важна не сила, а точное знание места, куда бить.
– Пошли дальше. Я для чего дал вам изучить уголовные дела? Для легкого развлекательного чтения? Так это не комиксы! Там даже картинок нет, ну, кроме фотографий трупов пострадавших и с места происшествия, а еще схем места преступления. Как был убит артист?
– Он вышел из театра после спектакля, попрощался с коллегами и пошел один в сторону метро, но до него не дошел, а почему-то свернул в переулок, где его утром и нашли с ножом в груди, – сказал Павел.
– Итак, начало марта, время позднее, погода неласковая. Тут бы поскорее в теплое метро нырнуть – и домой, чаи распивать, а он почему-то в переулок сворачивает. Что могло заставить его это сделать?
– Ну, может, его позвал какой-то знакомый или он увидел, что кому-то его помощь требуется, – предположил Виктор.
– Человек, совсем недавно за деньги обрекший на смерть ни в чем неповинного ребенка, вдруг бросается кому-то на помощь! Вам самим не смешно? – покачал головой Гуров. – Другие варианты есть? – И, поняв, что нет, добавил: – Даю подсказку: что было найдено
Две головы мигом склонились над уголовным делом, и Павел ответил:
– Букет цветов. Но ведь это естественно! Артисту преподнесли цветы после спектакля, и он понес их домой.
– Он, что, звезда первой величины? И потом, разве, когда он выходил из театра, у него в руках были цветы? Это кто-нибудь проверял? Но даже если ему посчастливилось получить этот веник, он его так открытым и понес бы? Нет, он его в газетку какую-нибудь завернул бы, да еще в пакет положил, чтобы невредимым домой принести. А на месте преступления что-то подобное было?
– Нет! – дружно ответили парни.
– И последнее: в позднее время в неспокойной Москве он в темный переулок с мужчиной свернул бы? Ну! Мне вам все разжевывать и в рот класть, как птенцам желторотым, или сами уже начнете челюстями работать?
– По дороге к метро его догнала женщина, сказала, что она его давняя поклонница, и вручила цветы. Он растаял, она пригласила его к себе на чашку чая, он согласился и пошел за ней в переулок. А она его там кончила, – высказал свое предположение Павел.
– Приблизительно в этом духе, – согласился Гуров. – Только это мог быть и переодетый в женщину мужчина. А теперь давайте вспомним некоторых из остальных пострадавших. Ладно там, присяжные, наркоманы или даже судья с прокурором, но вот чтобы начальник райуправления и следак, которые не один год «на земле» проработали, подпустили к себе на улице незнакомого мужика на расстояние удара, такого в природе не бывает! И вот вам мои распоряжения на завтра, потому что сегодня я все-таки хочу попасть домой. Запросы вы напишите, но не в детдом, потому что не надо совать палку в муравейник, а в соответствующую районную структуру – пусть лучше они себе списки выпускников затребуют, а потом нам перешлют. И все это, опять-таки, за подписью генерал-майора Орлова. Далее. Пойдете к тем пятерым присяжным, которые оказались честными людьми, потому что мне надо знать, что происходило в зале суда: кто плакал, кто кричал, кто угрожал и так далее. Сопоставив их показания, мы получим целостную картину. Если останется время, вы, друзья мои, сядете и будете изучать уголовные дела по всем остальным пострадавшим в свете вновь открывшихся пусть не обстоятельств, но знаний. А теперь – немедленно как следует поесть и отдыхать!
Парни пошли к двери, и уже возле нее Павел повернулся и сказал:
– Лев Иванович! Как же нам сказочно повезло, что вы нас взяли!
– Марш отсюда! Подхалимы! – рявкнул на них Гуров, и они шмыгнули за дверь.
Лев встал, длинно потянулся, неспешно убрал все папки в сейф и пошел к лифту. По дороге он заглянул в приемную Орлова и, поняв, что тот на месте, зашел к нему в кабинет.
– Как дела, Лева? – поинтересовался Петр.
– Движутся потихоньку. Скажи лучше, где моя машина?
– Где же ей быть? – удивился Орлов. – В нашем гараже твоя старушка, потому что пострадала при исполнении служебных обязанностей. Обещали ее срочно реанимировать, чтобы ты безлошадным не оставался. Тебя домой подбросить?
– Знаешь, не откажусь, – согласился Гуров. – Уже успел устать так, что даже забыл про отпуск.
– Ничего, скоро опять в ритм войдешь…
– И буду пахать, как нанятый, – вздохнул Лев.
– А куда же мы от своей окаянной работы денемся?
У Марии был спектакль, так что дома Гуров в одиночестве чем-то поужинал, не разбирая вкуса, – не тем у него была голова занята, и прилег на диван. Он ясно понимал, что убийц они не найдут никогда, потому что у всех у них будет не то что железное, а железобетонное алиби, да и как их найдешь в такой массе выпускников, так что озадачил он Виктора с Павлом именно и исключительно для практики. А вот настоящим убийцей дочери Болотина ему следовало заняться вплотную, потому что за всем делом Солнышкина чувствовалась полицейская рука – ну кто еще мог бы вот так быстро и без сбоев все организовать? Тут либо своего из-под удара выводили, либо чужого, но за очень большие деньги. Эх, как же Льву сейчас не хватало Стаса! Но на нет, как говорится… Ну, и далее по тексту. А что? Все в жизни случается! Был верный друг, а потом так сложилось, что уехал навсегда. Не умирать же из-за этого? И мысли Гурова опять вернулись к Алеше. Хоть и сказал ему Бур, что с тем все в порядке, но как же у Льва болела душа за этого светлого мальчика. Вытаскивать его нужно было оттуда, и как можно скорее. Под эти мысли он и уснул.