Чистилище Сталинграда. Штрафники, снайперы, спецназ (сборник)
Шрифт:
Поддержка танков мало что меняла. Их выбивали с расстояния километра немецкие 75-миллиметровки с отличной оптикой и очень эффективными подкалиберными и кумулятивными снарядами. Об авиации и говорить нечего. В воздухе безраздельно господствовал в тот период 4-й воздушный флот Рихтгофена. Самолеты даже атаковали с воздуха красноармейские цепи, не говоря о танках и скоплении техники. Летчики вылетали как на праздник. Делали фигуры высшего пилотажа и всячески подчеркивали свое мастерство. Очевидцы рассказывали мне, как пара «Юнкерсов» приземлилась в степи, когда летчикам приспичило по нужде. Справив ее, пилоты снова забрались в машины и стремительно взлетели.
Гитлер очень неохотно посылал своих солдат в уличные бои, зная, какое это муторное и неблагодарное дело. Нет простора для эффективных фланговых ударов, танковых прорывов. Лишь огромные потери среди развалин, и все перетаптываются на маленьком пятачке, где нет простора для фантазии. Он упустил несколько важных моментов. Несмотря на торжество немецкой стратегии и техники, войска все еще околачивались вокруг Сталинграда, а сопротивление Красной Армии возрастало. Для Гитлера город стал ненавистным символом, который следовало непременно завоевать. Он оставил даже планы грандиозной операции «Серая цапля» по захвату Астрахани и выходу к Каспийскому морю. Синие штабные стрелы сомкнулись на Сталинграде, этот кружок на карте стал очень важным для всего хода войны.
Наши бойцы и командиры знали: отступать дальше за Волгу их просто не пустят. Следует заметить, что к 12 сентября 1942 года город находился в полукольце, переброска частей Красной Армии была сильно затруднена. Иностранные историки отмечают, что число наших войск, сражавшихся непосредственно в Сталинграде, было невелико и составляло примерно 60 тысяч человек (по другим источникам – 90 тысяч). Им противостояли более 150 тысяч немцев. Еще более значительным оказалось превосходство врага в технике, особенно в авиации.
Двенадцатого сентября обстановка резко изменилась. Уже с утра, как крысы с тонущего корабля, на левый берег Волги под прикрытие пойменной чащи и в лесные хутора эвакуировался штаб Юго-восточного фронта генерала Еременко. В тот день немцы наконец прорвались в город, оседлали огромные холмы на окраинах, а следующий день 13 сентября считается началом уличных боев в Сталинграде. Они сразу же приняли ожесточенный характер, и степень напряжения уже не падала до конца битвы. Вот лишь несколько фактов.
За один день 17 сентября центральный вокзал, в километре от Волги, четыре раза переходил из рук в руки. Мамаев курган, с которого хорошо просматривалась река, за вторую половину сентября переходил из рук в руки семнадцать раз. Когда он оказывался у немцев, на нем спешно устанавливалась артиллерия. Подкрепление из-за Волги несло на переправе не меньшие потери, чем в бою.
Серьезным достижением немцев оказался прорыв к центральному причалу, Волга простреливалась теперь из обычного стрелкового оружия. Немцы захватили также элеватор к югу от речки Царица, бои за который шли несколько дней. Казалось, что особенного – обычное зернохранилище. Но командующий 6-й армией Паулюс именно здание элеватора предлагал изобразить на почетном знаке в честь взятия Сталинграда. Это был не только символ, но и важная стратегическая точка. С верхних этажей здания хорошо просматривался левый берег Волги, которая сужалась здесь вдвое, разрезанная огромным островом.
Шестнадцатого сентября Берлин сообщил, что немецкие войска захватили город, но это оказался всего лишь захват здания обкома партии, на котором немцы водрузили свой флаг.
Сентябрь
В это же время молодой энергичный генерал Чуйков Василий Иванович был назначен командующим 62-й армией. Сумев за считаные дни разобраться в обстановке, он изменил тактику уличных боев. Сблизил до предела позиции наших частей к немцам, что мешало использовать им авиацию и тяжелую артиллерию. Начались бои в упор, где инициатива переходила к каждому бойцу. Убей врага, или он убьет тебя. Это была единственно возможная тактика в той ситуации.
Овраги прорезают Сталинград от севера до юга, с холмов до Волги. Это достопримечательность города, его особенность. Там до сих пор сохранились участки леса, а тогда он простирался на большой площади. В наиболее крупных оврагах строили дома, располагались поселки. По мелким и большим промоинам можно было выбраться к Волге.
Поэтому батальон бросили перекрывать один из оврагов. Он сразу же растворился в мешанине одноэтажных домов, огородов, зарослей кустарника и камыша. Вскоре придерживаться одной линии обороны стало невозможно. Без конца нарушалась связь не только между ротами, но и взводами, уже на второй день третья рота оказалась на выступе. Стрельба шла слева и справа. Командир роты Шмаков отправил бойцов выяснять обстановку. С правого фланга вернулся командир отделения и растерянно доложил, что наткнулся на немцев, наших нигде не видно, возможно, отошли. Разведчики, посланные на левый фланг, не возвращались, и Шмаков вызвал меня.
– Сходи сам, проверь.
В городе продолжались пожары. Не выгорело все лишь благодаря прошедшим сильным дождям. Сейчас снова подсохло, и огонь находил новую добычу. Сентябрь в наших краях обычно теплый, дни – солнечные, а на холмах дует постоянный ветер. Выбравшись в конец переулка, я долго осматривал ложбину. Прятаться внизу было невозможно, значит, надо перебираться на другой склон. Делать этого не хотелось, так как меня могли взять под прицел сверху. Решил не спешить и подождать разведчиков, должны ведь они вернуться.
С полчаса ждал у проломленного ивнякового плетня. Чтобы не скучать, подобрал с земли два яблока. Не спеша грыз твердую кисловатую антоновку и полез в дом, там пахло сыростью и гнилью. Крошечные окна, вмазанные в глиняную стену, разбились, торчали острые края стекла. Деревянная кровать стояла без матраса и одеял, одни голые доски. Зато под глухой стеной грудой лежало тряпье, видимо, хозяева спали на полу. Остановившиеся жестяные ходики на стене показывали четверть третьего, непонятно, дня или ночи. Крошечная кухня с самодельным столом и некрашеными табуретками выходила окном на овраг. Я сел за стол и положил перед собой автомат ППД. Оружие прижилось у меня. После августовской поездки я его не возвратил Ване Погоде, а он раздобыл себе другой автомат.